Васька, смекнув, что говорить все равно придется, иначе этот бугай, если не убьёт, то ребра пересчитает точно, усиленно закивал. Никита разжал пальцы, и мужчина упал на пол. Мать тут же подбежала к Берендееву, подняла его на ноги и усадила на кровать, то и дело бросая ненавистные взгляды на оборотня.
Васька откашлялся.
– Рык за спиной раздался. Будто пес какой-то бешеный, или тигр. Схватил меня за шкирку и киданул в стену. Сознание сразу потерял, но оклемался чуть раньше, чем полиции сказал. Темно было, да и далеко он от меня был. Со спины вроде мужик голый, но … как будто скрещенный с кем-то, руки ноги шрамами перевитые. Я глаза быстро закрыл, мертвым притворился, а он убежал.
– Почему от полиции утаил?
– Ага, и сколько бы я еще прожил? Единственный свидетель. Поймает меня эта тварь и поминай как звали, а полиция ваша даже не почешется. Ну убивает он этих шалавешек, жалко, что ли? А мне своя шкура важнее.
– Жаль он тебя не прикончил, когда возможность была, – сплюнул под ноги Никита и направился к выходу.
Прежде, чем закрыть за собой дверь, он услышал тихий шёпот мамаши Берендеевой.
– Чертов волк!
Глава 15
Поворачивая ключ в замке, Ник по привычке прислушался. Находясь в одиночестве дома Искра частенько либо напевала себе под нос, занимаясь какими-то делами, либо смотрела по телевизору очередную мелодраму, изредка всхлипывая и вытирая слезы.
Но сейчас его встретила гробовая тишина.
Включив в прихожей свет, Стойчев огляделся по сторонам. Девочка была где-то здесь, и он сам и его зверь чувствовали это, но голос, почему-то не подавала.
Похоже, не на шутку обиделась, решив, что все это время он провел с Ксенией.
Решаясь на эту авантюру, Ник понимал на что шел, но сейчас, стоя в дверях, думал о том, не совершил ли он ошибки, не предупредив ее заранее, куда и зачем собирается. Может, стоило взять ее с собой?
Вспомнив уродливую сцену, произошедшую в доме Берендеева, он тут же отмел эту мысль.
Он не хотел, чтобы Искры, его маленькой Искорки, касалась эта грязь.
Пусть ненавидит его, пусть презирает и считает бабником, ему не привыкать, но не столкнется с мерзкой изнанкой жизни.
Внезапно из кухни, где был выключен свет, раздался чуть слышный всхлип. Бросившись туда, Никита застыл на входе, и нашарил рукой выключатель.
Яркий свет ударил в глаза сидящей, на полу в самом дальнем уголке девушки, заставив ее поморщится. Она была одета в белые шерстяные носочки, короткие белые пижамные шортики и топ, а у ее ног стояла початая, и даже почти полная бутылка вина.
И ни одного бокала поблизости.
– Явился – не запылился, ик, – то ли от выпитого, то ли от слез, у Искры совсем не вовремя началась икота, – чего на ночь у своей цветочницы не остался? Аллергия на пыльцу?
Ник прикусил нижнюю губу, чтобы ненароком не заржать. Это обидело бы ее еще сильнее, и сыграло бы против него.
Приблизившись к ней, он, отметая ее слабые протесты, поднял девушку на руки и понес в спальню.
– Зачем мне цветочница, если дома меня ждет маленький пьяный ангелочек? И… где, черт возьми, ты взяла вино?
– Во-первых, я не пьяная. Это правда, я хотела напиться, но успела сделать всего пол глоточка. Алкоголь, даже в малых дозах, действует на меня как-то неправильно, – тыкнула Искра пальчиком в мощную грудь оборотня, – во-вторых, не смей меня касаться своими грязными руками, которыми меньше часа назад ласкал другую женщину! А вино… вон там лежало, – она неопределенно махнула рукой, указывая на один из кухонных шкафов за его спиной.
– Надеюсь это не Шато Марго тысяча семьсот восемьдесят седьмого, и хозяин квартиры не выставит нам баснословный счет, – хмыкнул мужчина.
Аккуратно положив малышку на кровать, Никита склонился над ней так, что их лица друг от друга отделяло крохотное расстояние, преодолеть которое ни ему, ни ей ничего не стоило.
– Мои руки меньше часа назад сжимали горло гребанного ублюдка Берендеева, в попытке вытрясти из него хоть какую-то информацию по Шелейскому монстру.
– Ик! – Искра от удивления приподняла брови, – ты что-то узнал?
– Завтра расскажу, а сейчас мы ляжем спать.
– Но я не хочу спать! – возмутилась девушка.
Никита ее возражений слушать не стал. Стащил с себя рубашку и, оставшись в одних джинсах, устроился рядом с Искрой на кровати, привлек ее к своей широкой загорелой груди и положил голову ей на макушку.