Медвежьего в нем сейчас было больше, чем человеческого.
– Стойчев, мать твою, где моя сестра? – сотрясая стены прорычал он.
Никита, действуя на голых инстинктах, резко задвинул меня на спину, и ощерившись уставился на разъярённого приятеля.
– Ратмир, в чем дело? Почему ты орешь? – возмутилась я, ни капли не испугавшись свирепого «гризли».
Заметив меня, Ратко выдохнул от облегчения, и привалился к стене.
– Мне сообщили, что на тебя напали, никто не знал где ты и что с тобой, я решил, что…
– С ней все в порядке, – бросил Никита, – я бы ее в обиду не дал.
– Отлично, собирайся Искра, едем домой. Родители тебя ждут.
Стойчев, услышав его заявление, нахмурился, продолжая удерживать меня за руку.
Понимая, что, если Никита откроет рот и расскажет брату все, как есть, эти двое могут сцепиться не на жизнь, а на смерть, я почувствовала, как по спине пробежал озноб.
– Искра вернется со мной.
– Это почему же? – настороженные нотки в голосе брата мне совершенно не понравились.
Но Никита, похоже, был из отряда самоубийц.
– Потому что она моя истинная суженая, и в ближайшее время станет женой, – выложил все как на духу, даже не задержав дыхание, только пронзил Ратко внимательным взглядом своих волчьих желтых глаз, будто спрашивая «и что ты мне сделаешь»?
Признаюсь честно, я ожидала чего угодно, но только не громкого смеха, отразившегося от стен кабинета.
Ратмир хлопнул друга по плечу и под удивленные взгляды Ивана Михайловича, его жены и нас с Никитой уселся на диван.
– А я уже думал, этого никогда не случился, а ты наконец-то открыл глаза на очевидное.
– Ты знал? – удивленно охнула я, – откуда?
– Да у этого дурака все на лбу написано было. Потребовалось всего лишь время, одна общая операция, и квартира с единственной спальней, чтобы подтолкнуть его в нужном направлении.
– Я убью тебя, вербер! – прозвучало это грозно, но губы Никиты разъехались в кривой усмешке.
***
Месяц спустя
– Признайся, ты испугался моих родителей, и заранее решил выкрасть меня за три недели до свадьбы, чтобы расписаться по-быстрому и махнуть на остров, отмечать в одиночестве? – лукаво поинтересовалась я, лежа сверху на абсолютно голом Стойчиве в шикарном номере отеля, что он снял специально для нашего свадебного путешествия.
– Ты почти меня раскусила, – лениво хмыкнул мой новоиспеченный муж, – только я не испугался, а избавил нас обоих от лишних неприятностей, связанных с подготовкой, нервотрепкой и прочим.
– Нам все равно придется через это пройти, не забывай про узы единения!
– Это ты не забывай, что вышла замуж за настоящего оракула, – подхватив меня под попку, Никита поднял меня выше так, что наши лица поравнялись, а его губы отделяло от моих всего парочка миллиметров, и начал произносить слова ритуала.
– …под солнцем, под луной, и под звездами, богов решение осуществим, две души, два сердца, станут одним… Истинным светом благословенны, путь их неразделим, – закончил он и набросился на мой рот, сминая губы в неистовом поцелуе, жар от которого слился с разгорающимся в груди пламенем, что привязывал меня навеки к этому мужчине.
– На самом деле, я даже этому рада, – прошептала я, как только Никита оторвался от меня, собираясь подмять про себя, чтобы продолжить то, с чего начался этот вечер.
– Чему?
– Тому, что мне не придется стоять перед старейшинами и всей общиной, мучаясь от токсикоза, – открыла я тайну, которую собиралась преподнести ему только утром.
Жаль фотоаппарата с собой не было, и не вышло запечатлеть лицо будущего папаши.
Никита вытаращил на меня глаза, около минуты осмысливал сказанное, а затем вскочил на кровати и подхватил меня, голую, на руки.
– Я, мать твою, самый счастливый на свете! И все благодаря тебе, детка!
– И я тоже тебя люблю! – шепнула я, увидев в родных волчьих глазах отражение того счастья, что до самых краев наполняло меня саму рядом с ним.
***
Конец книги, но не истории.