Посетитель справа от Юлиана продолжал энергично работать ложкой в каше, закусывая хлебным ломтем.
— Эй, Момо! Да присядь ты уже! — закричал он, перекрывая гул. — Чего встал столбом? Ну как чужой!
Дождь стал стихать. Юлиан поначалу мотнул головой и уже было направился к выходу, как вдруг заметил напротив таверны проходящего охранника Иллы, который вертел головой. Тогда он шмыгнул за стол, чтобы укрыться за колонной. Меньше всего сейчас ему хотелось встречаться с теми, кто был приставлен к нему для контроля.
— А ты же с Севера, Момо? — спросил посетитель.
— Так и есть, — не спуская глаз с двери таверны, ответил Юлиан, присев рядом.
— А-а-а, понятно. У вас там правда такие девки красивые водятся? Ну, как этот брынькальщик пел…
— Водятся.
— Везет… Я б с такой пообнимался. Эх… Ладно, рад был снова увидеться. Бывай!
— Снова? — спросил Юлиан. — Послушай, я тебя не припомню. Ты меня с кем-то перепутал.
— Да как же… Несколько дней назад ели с тобой. Ты взял кашу, пшенку, а я овсянку.
— Я не могу есть кашу, — Юлиан широко улыбнулся, обнажив клыки. — Ты точно перепутал.
— Да нет, я слепой, что ль? Вот как сейчас тебя тогда видел.
— Пил?
— Ну, было дело, да, вечер был, пивка накатил слегка до этого. Тут оно забористое, хорошее — из-под руки пивовара Брегена, — посетитель отодвинул миску и грохнул на стол пару монет. — Ладно, может, действительно спутал. Бывай…
С этими словами он поднялся и исчез из таверны, заспешив по своим делам. Да и ливень как раз прекратился.
Юлиан еще некоторое время посидел за столом, выжидая и слушая новости о войне. В начале весны Нор’Мастри и Нор’Эгус схлестнулись на Узком тракте в Куртуловской провинции. Там наги короля заняли удобную позицию на холме, и войскам мастрийцев пришлось отступить под шквалом длинных стрел, выпущенных из огромных луков. Во второй раз, как и годом ранее, Узкий тракт остался за змеиным королем. А еще люди очень ждали летний праздник Прафиала, а вместе с ним смаковали приближение дня Зейлоары, когда на площадях будут танцы и пение юных суккубов и инкубов, а у озер-купален храма богини соберутся нагие девы. В общем, обыкновенные разговоры о том, что волнует каждого простолюдина. Юлиан поднялся со скамьи и пошел к менестрелю. Кто же этот Момо?
— Эй, почтенный, — обратился он к жующему в углу сырную лепешку музыканту.
— А? Что опять? Хочешь сказать, что теперь я твой стул занял? Мне уйти, да? — недовольно посмотрел на него смуглый менестрель, на всякий случай пододвинув лютню к себе поближе.
— Нет. Я хочу спросить, где ты меня видел в последний раз?
Менестрель прополоскал горло дешевым винцом и задумался.
— А-а-а… Ну, на прошлой неделе, да. Я же говорил. Ты не помнишь?
— Выпил, — соврал Юлиан. — Так что я делал?
— Ну, с барышней сидел, еще пару бронзовичков подкинул мне за выступление. Дамочка из борделя за углом. Ей пива подливал весь вечер, — менестрель пожал плечами. — Ну, постоянно ж разгульных дам водишь сюда или они тебя.
— А часто я тут появляюсь?
— Да вот, бывает. Ну, рядом же живешь.
— Где же я живу? — удивился Юлиан.
— Ты не помнишь, где живешь? — вскинул тонкие и словно выщипанные брови музыкант.
— Иногда я память теряю. Говорю же, выпил в тот день лишнего и ничего не помню. Так где?
— Ну… Я бы вспомнил, честно, да тоже иногда теряю память. В детстве мамка роняла да братец по ушам хлопал. Пару бронзовичков бы…
Юлиан достал из тугого кошеля три бронзовых сетта и швырнул перед музыкантом. Тот довольно кивнул, хотя и не без обиды за то, что его отогнали от полюбившейся ему деревянной опоры и теперь обращаются с ним без должного уважения.
— Соседний квартал, восточнее портновского цеха, красно-белое здание в три этажа. Я видел тебя выходящим оттуда иногда. Такое… косое, рядом с четырехэтажным доходным домом.
— Понял, спасибо.
Юлиан покинул таверну и поспешил туда, куда его направил музыкант. Периодически он оглядывался, но никого из людей Иллы так и не заметил, хотя раз уж они тут рыскают, то далеко уйти не могли. И пока побег откладывается из-за истязателя, нужно выяснить, кто же этот Момо, с которым его спутали одновременно три человека.
Улочка изогнулась, и Юлиан попал в соседний квартал с таким узким проходом между домами, где двум встречным, чтобы разминуться, придется притереться друг с другом. Отвратительно пахло испражнениями. Он поморщился от жуткой вони, которая обострилась после ливня. Похоже, это место использовали как отхожее из-за близости к главной улице.