— Дела. Я все купил: и травы, и булочки в лавке вашего любимого пекаря. Так что интересного во дворце?
— Да королева сегодня опять… Ну… Давай расскажу заново, раз уж ты запоздал. Значится, пошел я в Ученый приют из-за собравшейся коллегии, — начал маг, похрустывая купленной булкой. — Опять таскали друг друга за бороды, не могли договориться, как лучше приступать к лечению чертовой гнили. Начинать с возвращения печени ее былого состояния или восстановления кишечной змеи. Там такой сложный момент с печенью, что даже достопочтенный Наур…
— Начните с конца, — устало улыбнулся Юлиан. Маг любил отвлекаться на ненужные в истории детали.
— Ну почему же. Неужели тебе не интересны тонкости магического целительства?
— Они никому не интересны, Габелий! — заворчал Дигоро. — Прекращай плести языком узоры. Ты не на практике маготворства. Я не собираюсь слушать все заново!
— Кхм… В общем, после консилиума в башню вдруг явилась королева. Глаза горели нечистым огнем! Руки тряслись, как у любителей крепкого пива! А за ней свита из фрейлин бежит, вся дрожит. Мы чуть под столы не попрятались, до чего же зверский вид был у Ее Величества! — Маг наклонился и шепнул вампирам, пошутив: — Гарпии бы разлетелись в страхе перед ней…
— Так что случилось? С королем поругалась? — спросил Юлиан.
— Нет, ты что, Наурика пылинки с него сдувает! Выяснилось, что пилюли, которые выписал для северного цвета лица ей наш молодильный целитель Зархгельтор, оказались прокисшими. Вот так вот. Передержал Зархгельтор их в растворе сильфии. Ой, что там было… Наша королева как начала кричать, топать ногами, вопить не своим голосом. Ее пытались успокоить фрейлины. Так она как схватилась за вихры юной Долрелии, дочки Рассоделя, как принялась таскать ее по всему залу! Посбивала стулья, чуть не вырвала все волосы бедняжке! А та же еще даже не замужем! А потом, злющая, как гарпия, да хуже, развернулась и ушла с таким видом, будто и не она это все натворила.
— Ну здесь, Габелий, все понятно, — усмехнулся Юлиан. — Знаем мы, что порой случается с женщинами, отчего они становятся хуже гарпий.
Дигоро, в кои-то веки согласившись со своим напарником, с ухмылкой кивнул.
— Да нет же! Я общался с целителем, который занимается Ее Величеством, — мотнул головой Габелий.
— Тогда это из-за грозящей войны! — возвестил с умным видом Дигоро. — И Нор’Эгус, и Нор’Мастри желают получить Элейгию в союзники. Но что-то назревает. Крупное. Не просто так достопочтенный Ралмантон торчит за звуковыми щитами по несколько часов.
— Думаешь, королеве есть до этого дело?
— Конечно же есть. Никто не знает, куда нацелит война свои копья и стрелы!
— Ой, да что там не знают… — махнул рукой маг. — Консулат носом поворотит из-за той выходки посла, но все равно заключит союз с Нор’Эгусом. Ну ясно же, против кого будем воевать. Против Нор’Мастри.
— Мне кажется, с союзом с Нор’Эгусом слишком затягивают, — не согласился Юлиан. — Хотели бы, заключили бы еще полгода назад. Правильно Дигоро говорит. Тем более не забывайте, что наша королева Наурика — потомок великих Идеоранов, которых перебил змеиный король, поэтому наши юные принцы могут претендовать на трон Нор’Эгуса. Я очень сомневаюсь, что Гайза спокойно спит, зная это. Элейгии невыгодно упускать такие возможности, и она, наоборот, может ввязаться в войну против Нор’Эгуса.
— Вы так рассуждаете, будто все всегда сводится к политике, — мягко возразил Габелий.
— Так и есть. Все в этом мире сводится к политике, — вздохнул Юлиан.
— Но тут может быть другое…
— И что же? — спросил Юлиан.
— И что же? — повторил уже Дигоро, язвительно прищурившись.
— Ай, да не знаю я! — развел руками маг, растерявшись от такого напора. — Вот вы бываете дотошными, друзья мои. Просто мне кажется, что у королевы другие чаяния. Мы все живые души, мы все преисполнены, прежде всего, любовью, горестями, стремлениями… Может, Ее Величество переживает за своих деток? Все-таки они ей дались великими молитвами и жертвоприношениями Прафиалу и Химейесу. Или в этих роскошных, но холодных залах ей не хватает любви и понимания? Ну ладно, не глядите так изуверски на меня, словно хотите вцепиться клыками… Нам пора спать. Сегодня вот отдохнули, а завтра нас ждет работа. Да простит Прафиал, привык я уже к этим выходным дням.
Звуковой пузырь лопнул, и троица разошлась по кроватям. Юлиан умостился у себя и снова принялся думать о Пацеле, ибо теперь чувство, что его пытаются втянуть в какую-то опасную игру, уже не отпускало. Нужно будет обязательно навестить тюрьму и расспросить про того оборотня-истязателя.