— Я не хочу быть чрезмерно официальным! — продолжил посол. — И не буду зачитывать скупые этикетные послания, облеченные в громоздкие обороты. А скажу как есть! Наш любимый король в битве у озера Куртул потерял единственного сына и наследника, Радо Мадопуса. Эта война исчерпала себя, достопочтенные, и ее пора прекратить…
— И за этим вы ш-шдесь с дарами? — прервал с презрением в голосе Шаний Шхог. — Чтобы призвать нас вмеш-шаться и шделать войну, которую вы так хотите прекратить, затяжной?
— Нет, достопочтенные! Мой старый король Мододжо сейчас пребывает в трауре, ибо его род по мужской линии пресекся. У него осталась только одна радость в жизни, его жемчужина — дочь Бадба. К горестям нашего короля, маленькая Бадба по законам, как женщина, не сможет взойти на престол. Однако ее сын сможет. Поэтому наш король хочет зародить крепкий союз, однако не желает смешивать древнюю кровь, освященную самим Фойресом, ни с горцами из Сатрий-Арая, ни с дикарями из Красных земель, ни с пахарями из Айрекка. И потому предлагает вам, Ваше Величество, брачный союз между прекрасной Бадбой и вашим старшим сыном, Флариэлем!
Консулат замер. В зале повисла мертвая тишина, в то время как Абесибо не сводил глаз с укрытой полотнищем картины.
— Сын принцессы Бадбы будет первым претендентом на престол нашего короля… И таким образом наследник принца Флариэля и принцессы Бадбы станет править двумя королевствами, — завершил посол.
— Элейгией правит консулат! — заметил архимаг. — А не только король.
Лицо Дзабанайи расплылось в обаятельной улыбке.
— А еще король Мододжо готов отослать принцессу в Элегиар… — добавил он.
Тут даже архимаг Абесибо замолк и побелел. Все поняли, что такой жест означал лишь одно: король мастрийцев ради мести готов отдать королевство в руки Элейгии при условии, что родится сын. Ведь тогда прямое право наследования будет за элегиарским наследником. А если учесть, что принцесса будет жить при дворце Элегиара, то аристократия Нор’Мастри не будет иметь влияния ни на нее, ни на рожденного наследника. Это было даже больше, чем правление двумя королевствами. Это предвещало слияние Нор’Мастри и Элейгии, если удастся преодолеть сопротивление знати в Нор’Мастри.
Некоторое время все молчали. Все держали на лицах маску холода, хотя в душах кипели страсти и противоречия.
— Ваше Величество! — обратился к слепому королю Шаний Шхог. — Это вмеш-шательство в дела нашего королевства ишвне! Консулат имеет власть одобрять или отвергать наш-шледника на престол, выбирая лучш-шего, и это традиция. У вас трое сыновей, но союз с Нор’Мастри приведет к тому, что на престол взойдет еще не рош-шденный сын, который может не годиться в короли!
— Мы вас выслушаем, когда посол покинет этот зал… — тихо отозвался король.
Посол Дзабанайя, когда о нем вспомнили, встрепенулся и потянулся к картине, с важным видом снял плотно обмотанную ткань и поставил на стол, с трудом придерживая. Это оказался портрет. С полотна взглянула миловидная девочка: с каштановыми кудряшками и янтарными глазами, в золотистой батистовой рубашке и широких шароварах. Янтарные глаза были символом Дальнего Юга, и их иногда называли цветом расплавленного золота. Девочку украсили золотом. Наручи, заколки, цепочки в волосах и перстни усиливали цвет янтаря в ее глазах, делая их еще ярче.
— Ваше Величество! — гордо заявил Дзабанайя. — Я привез с собой портрет дочери Его Величества Мододжо, принцессы Бадбы.
— Наурика… — шепнул Морнелий. — Опиши девочку на портрете.
— Красива, хоть и юна, выглядит здоровой и будто светится изнутри, — посмотрела на портрет королева и затем лукаво улыбнулась. — У вас хороший художник, почтенный Мо’Радша.
— Ах, нет… Маленькая Бадба в действительности красива и, главное, здорова. Когда подрастет, она сможет родить принцу Флариэлю крепких наследников!
Все молчали. Наконец военачальник Рассодель стал расспрашивать посла, как обстоят дела на Узком тракте, какими силами владеет Нор’Мастри. В ответ тот извлек еще один свиток, где рукой мастрийских писарей были выведены сведения о составе войск и их числе. Военачальник потерялся взглядом в бумагах.
— У кого-нибудь еще есть вопросы к почтенному Мо’Радше? — наконец подал голос король.
Тишина.
— Хорошо, почтенный Мо’Радша… Вы тут? Слышите меня?
— Слышу яснее, чем молитвы в наших храмах во время праздника богов, Ваше Величество, — улыбнулся посол.
— Тогда покиньте зал и дождитесь нашего ответа.