— Однако, Кра, мне нравится то, что я вижу. Каков твой рост, веномансер Юлиан?
— Два васо, Ваше Величество, или, может, чуть больше, если рассматривать здешнюю систему мер…
После ответа Юлиан осмелился ненадолго поднять взгляд и рассмотрел лик королевы, встретившись с ней глазами. Затем снова уронил голову, как того требовали законы.
Наурика подперла подбородок пальчиком и хитро прищурилась. Она молчала, но взгляд ее карих глаз на бледном лице в объятиях черной шелковой ткани казался весьма и весьма довольным.
— Но он раб! — продолжал настаивать Кра, и позади ворона снова прокатилась волна негодования.
— Разве не выбирали уже рабов в качестве Вестников? Тем более у этого невольника нет магического клейма.
— Выбирали, Ваше Величество. За последние сто пятьдесят лет дважды, в 2035-м и в 2036-м. Однако хочу заметить, тогда это происходило из-за похода на Гайроскую провинцию. Почти вся родовая знать из вампиров отсутствовала, ведя под знаменами Элегиара войско. Прочие же не имели необходимых внешних качеств для участия в церемонии.
— Хорошо, — произнесла королева. — Раз так, то я готова рассмотреть другие кандидатуры, так как обязалась выбирать Вестника в соответствии с традициями. Раз уж вся наша знать собралась здесь в зале, то найдется еще кто-нибудь с двумя васо роста, с черными, как перья Кра, волосами, синими глазами и кожей цвета Севера?
Зал умолк. Все переглядывались, но понимали, что кому-то не хватало роста, кто-то был смугл, как полевой раб, другим недоставало синевы глаз. Так продолжалось некоторое время, пока Наурика, которая подперла подбородок кулачком и смотрела на своего дремлющего мужа, не устала ждать.
— Ну и? — громко спросила она, но недостаточно громко, чтобы помешать мужу посапывать. — Где желающие? Где, я вас спрашиваю?
Юлиан вертел головой, желая получить хоть какой-то призрачный шанс на достойного соперника. Но с каждым мгновением, завидя, как все опускали головы и терялись, он понимал, что остался один. Обернувшись, Юлиан столкнулся взглядом с Иллой Ралмантоном, однако тот нахмурился и указал краем трости в сторону трона. Веномансер все понял и посмотрел вперед в ожидании вердикта.
— Что ж… — подвела итог королева. — Нынешним законом, которому мы все подчиняемся, кажется, не запрещено выбирать Вестником Гаара раба. Верно же, достопочтенный Крон? Ибо вы радеете над сводом законов Элейгии.
Ворон Кра Офе’Крон, который был членом консулата и отвечал за казну, а также занимался проработкой новых законов, нахмурился. Как бы ни претила ему кандидатура раба на роль Вестника, законы он чтил и любил. А потому склонил увенчанную перьями голову и кивнул клювом, который от старости уже начал облезать.
Наурика ответно склонила свою обрамленную шелковым платком голову. И продолжила:
— Однако, насколько я знаю, согласно другому закону, «О рабстве», потребуется разрешение хозяина. Достопочтенный Ралмантон…
— Я позволяю своему рабу Юлиану участвовать в празднестве в качестве Вестника! — с готовностью кивнул Илла, произнеся это голосом, не терпящим возражений. — И даже более! Если он достойно покажет себя, то я готов даровать ему свободу.
В зале зашептали. Юлиан удивленно обернулся к своему покровителю, ненадолго задержав на нем взгляд.
— Дорогой мой супруг, — Наурика тихонечко тронула за плечо посапывающего Морнелия, и тот дернулся. — Как тебе кандидатура веномансера и раба нашего Иллы?
Сморщив лицо, король всхрапнул и только махнул рукой. Похоже, его совсем не волновал выбор Вестника. Морнелий, все достоинство которого заключалось в короне, весь кривой и косой, устало выдохнул и поднялся, чтобы удалиться в покои и отдохнуть. Под торжественную тишину королевская чета чинно вышла из зала, а за ней вереницей растянулась свита.
Коротко кивнув, Илла тоже отправился вслед за утекающими из зала придворными. Юлиан пошел следом, задумавшись. Он лишь в общих чертах знал, как праздновался день Гаара, да и то это были россказни купцов, прибывших в Ноэль, или истории местных, не присутствовавших там лично. Шествие через весь город, затем жертвоприношение на Молитвенном холме в храме.
Год назад, будучи еще садовым рабом, он даже из бараков слышал блаженные вопли вампиров, что гурьбой вывалились на улицы для отмечания празднества. И теперь он думал, как это все будет проходить для него. С каждой новой мыслью его все сильнее оплетало волнение: то ли радостное, то ли тревожное. Он понимал, что Илла радеет за него и, возможно, именно роль Вестника позволит ему сбросить рабские кандалы по закону, а не по просьбе, получив благосклонность жрецов и аристократии. Но Юлиана беспокоило, что советник всегда все утаивает и ставит других уже перед фактом. Какие еще интриги плетет Илла вокруг своего веномансера? Не потянули ли его сухие руки нити, ведущие в Ноэль?