Наконец сапоги последнего с хрустом коснулись дна. Людей окружило кольцо тьмы, сжимающееся вокруг их тел и душ. Чиркало огниво, зажигались факелы. И вот уже пять огненных точек, дрожащих на морозе, боязливо пытались разогнать тьму. Однако тьма тут была древняя, неподвижная и плохо поддавалась слабым очагам жизни.
Все оглядывались. Рассеянный свет выхватил из черноты каменные стены, пол, устланный камнями и костьми. Кости эти были раздроблены и истерты до мелких обломков, словно их грыз на протяжении веков голодный пес.
— Это что, кости? — удивленно прошептал один из солрагцев, Утог, приняв поначалу их за щебень.
— Сколько же здесь живности померло-то всякой, — отвечал едва слышным шепотом второй, Картеш.
Четверо гвардейцев с молитвами осенили себя знаком Ямеса. Пещера поначалу показалась природной: длинной и низкой, — но глаза Белого Ворона различили во тьме круглый свод потолка и крепкие подпоры-колонны в дальнем краю зала. Впрочем, потолок был частично обвален, а рукотворные колонны и стены обрушены. Рядом с лазом, через который попали в пещеру солрагцы, виднелись остатки витой лестницы.
«Когда-то здесь был полноценный выход на поверхность, — размышлял граф. — Похоже, все уничтожило хорошим землетрясением. В те времена они, по словам Горрона, были не редкостью».
Филипп внимательно слушал пещеры, проникая острым слухом в самые дали, но пещеры были зловеще бесшумны. Не было в них жизни. Ни ветра. Ни звука. Только могильная, холодная тьма. Только биение сердец солрагцев и их прерывистое дыхание. Только треск факелов. Отряд медленно двинулся дальше, осторожно ступая по костям. Под ногами стоял непрекращающийся хруст. Кто-то закашлялся от сырости, и граф отметил про себя, что воздух здесь густой, тяжелый.
Справа что-то шевельнулось. Свет факелов померк, когда над ним выросла огромная черная тень. Неожиданно зажглись фонарями две точки и скользнули под темным сводом потолка. Солрагцы с криками схватились за мечи, их вопли эхом прокатились по пещере.
— Это грим, — качнул головой Филипп, успокаивая.
Одеревеневшие пальцы гвардейцев приросли к рукояткам полуторных мечей. Граф же поднял голову и разглядел странного грима: огромного и черного, как туча, с искореженными лапами, витыми рогами и двумя глазами-фонарями. Бесшумно шествуя, большое тело проволоклось сквозь солрагцев и на миг застлало их глаза чернотой. Не на шутку напугав, оно как явилось в полной тишине, не нарушая молчания пещер, так и пропало — в стене.
А потом граф понял, кого повторил призрак, — бестию из Дорвурда, которая обитала здесь ранее. Но почему грим стал таким большим? Что питало его?
Вдруг из другой стены появился второй призрак, такой же огромный. В виде ящера он пролетел на кожистых крыльях через грот, махнул в свете факелов шипованным хвостом и исчез во тьме.
— Что это за гарпии такие ростом с замок? — простонал Утог.
— Это не гарпии, — ответил граф, с интересом разглядывая растворяющийся в стенах хвост крылатого чудовища. — Это то, что не дожило до наших времен, отголоски Слияния. Не обращайте на гримов внимания — они страшны только для воображения. За мной! Не расходиться!
И Филипп пошел по костям туда, куда глядел уже долго, — в угол пещеры, где виднелся узкий коридор. Больше здесь осматривать нечего. Этот зал пуст и мертв, ибо в нем не обитает ни одна живая душа, лишь призрачные гримы.
Отряд двинулся к выходу из зала, к коридору, в арке которого были выбиты те же символы, что и на колоннах сверху. Проход был частично обвален, но достаточно широк, чтобы по нему мог пройти человек.
Остановившись у арки, граф вытянул руку и коснулся надписей, не тронутых из-за сырости пылью. Слова на чужом языке едва заметно замерцали, когда их погладили теплые пальцы.
Кажется, Филипп стал догадываться, почему воздух здесь такой густой и тяжелый, почему тут обитают гримы, способные воссоздавать огромные тела. Уж не один ли это из магических источников, о которых говорил Зостра? Тогда, во время недолгого общения с великим магом Юга, Филипп услышал о теории маготворцев: будто бы магия из шва разлилась, подобно морю, по всему миру. По словам Зостры, именно на Севере должны были остаться самые большие озера магии. Озера, добраться до которых желали все маги. Неужели это они?