Дворецкий задумался. Никогда не знаешь, когда ожидать пинка или вежливости от своего нового хозяина.
– Он не сказал, сэр. Просто хотел вас видеть, сэр.
– Все порядке. Ступай и приведи его. Не уходи далеко от звонка. Я могу позвать тебя, чтобы вышвырнуть его.
У Дэвида не было времени гадать, что за дело у его гостя. Коротким пружинистым шагом Жерар Бомартен быстро вошел в комнату и направился к Дэвиду.
– Я Жерар Бомартен, мистер Бельведер, – сказал он, пожимая Дэвиду руку и дружелюбно глядя на него.
Дэвид пробормотал приветствие. Он чувствовал себя не в своей тарелке, и его правая рука все еще болела в суставах: этот болван больно сжал ее.
– Вы занятой человек, месье Бельведер, – торопливо сказал Бомартен без малейшего акцента, – и я тоже.
Они сели лицом друг к другу.
– Я представляю Совет Семи. В настоящее время я являюсь временным главой Совета. Мы хотим, чтобы вы стали нашим лидером.
– В чем же? – безразлично спросил Дэвид.
– Откровенно говоря, Месье Бельведер, мы террористическая организация. У нас множество приверженцев, разбросанных по всему миру – в общей сложности полмиллиона членов. Мы хотим, чтобы вы стали нашим лидером.
Дэвид встревоженно поднял голову.
– Лидером чего?
– Главой организации. Видите ли, месье Бельведер, как я уже сказал, мы террористическая организация, цель которой – свергнуть все формы правления в мире. Вместо них мы образуем мировое государство, а вы станете его диктатором. Как террористическая партия, мы не нуждаемся ни в ярлыках, ни в заманчивой рекламе. Поэтому мы отвергаем название партии и называем ее просто «Партией», когда есть необходимость ссылаться на нее.
– Почему же? – поинтересовался Дэвид.
Бомартен колебался.
– Ну, – признался он, – Поскольку мы скрытая партия, газеты не могут упоминать нас. Мы – сила, которая ощущается в мире, но наша скрытность делает ее силой, на которую нельзя указать однозначно. Вы могли бы сказать, что это немного камуфляж – защитная окраска, возможно.
Дэвид кивнул.
– Понимаю. Довольно умно.
– Теперь мы что-то вроде коммунистов, что-то вроде анархистов, что-то вроде фашистов – но в каждом случае необходимо употребить слово – «более». То есть мы превзойдем коммунизм в том, что о каждом человеке будет заботиться мировое государство; для каждого будет найдена работа, так как государство будет контролировать каждый бизнес. Мы более анархисты, чем анархисты в некоторых отношениях: мы собираемся покончить с деньгами и правительствами всех видов, кроме нашего, конечно. Мы больше выступаем за силу, чем фашисты, потому что всемирное правительство должно находиться в руках одного человека – и независимо от способов, которые приведут к свержению остальных правительств. Естественно, поскольку мы террористы, понятно, что революция не может быть совершена без кровопролития, и мы выступаем за кровавую революцию.
Дэвид на мгновение задумался. Все это казалось чрезвычайно странным.
– Что же получу я? – многозначительно спросил он.
– Станете диктатором мира, прежде всего.
– Мне это не нужно. В этом году я рассчитываю заработать двести тысяч фунтов.
Бомартен взволнованно вскочил на ноги.
– Мы дадим вам пятьсот.
– Подождите минутку, – вмешался Дэвид. – А вам-то что с этого?
– Я хочу только одного, – ответил Бомартин в порыве эмоций. – Я желаю заведовать строительством городов. Я хочу возводить красивые здания разных цветов, которые будут гармонировать в определенной цветовой схеме, с перекидными мостами между ними, и посадочные площадками для самолетов, чтобы они могли садиться в городах. У нас есть люди, проектирующие самые прекрасные воздушные корабли, которые вы когда-либо видели, – построенные из сверкающего металла и отлично обтекаемые, они могут летать со скоростью тысячи миль в час и пускать всевозможные смертоносные лучи и бомбы.
Дэвид терпеливо ждал, пока мсье Бомартен остынет.
– У вас всего полмиллиона членов? Этого едва ли достаточно.
– Я знаю, – поспешил согласиться Бомартен. – Но с вами в качестве лидера мы можем заставить последовать за нами почти каждого человека в мире. За нами стоят самые влиятельнейшие, богатейшие люди мира.
– Почему?
Бомартин развел руками.
– В основном по той же причине, по которой я хочу видеть мировое государство у власти – чтобы у нас были изысканные города с самыми совершенными цветовыми узорами, с евгеникой и красивыми воздушными кораблями, и ненадобностью денег.
Дэвид схватился руками за голову.
– Мне это кажется безумием.