– Что?! – воскликнул Уортинг, ошеломленно поворачиваясь от одного к другому.
Ученые двадцать шестого столетия кивнули.
– Именно так! – сказал Кант. – При скорости, приближающейся к скорости света, тело обладает бесконечной массой, два измерения бесконечно расширены, длина сокращается почти к бесконечности, а время существует под прямым углом к трем другим измерениям.
– Но почему две звезды не ударились? – не унимался Уортинг.
– Вы можете использовать формулу молекулярного давления при столкновениях, если хотите определить давление между звездами, – предложил Кант, – однако это ничего не даст, если вы не можете знать скорость или массу другой звезды. Но к чему беспокоиться? Мы вращаемся в пространстве на ста шестидесяти девяти тысячах миль в секунду, и я, из двадцать шестого столетия, могу говорить с вами, из двадцатого. Не нужно никаких доказательств.
Уортинг ошеломленно уставился на Канта и напугал его, в обмороке свалившись со стула.
– Поверьте, – спокойно сказал Лэнс, когда остальные бросились приводить Уортинга в чувства. – Мне хочется сделать то же самое.
7
ЕСТЬ в Восточной Африке горы, которые известны не каждому белому человеку или негру. Они стоят одиноко посреди горячих песков пустыни, вдали от оазисов. Расстояние до них невелико, но достаточное, чтобы переход по сыпучему пылеобразному песку сделать более трудным и смертельным, чем пересечение раскаленной Сахары.
Там, в глубокой долине, в ста пятидесяти милях от станций Идунда и Киллиматинде, и около двухсот миль от озер Рыква и Мпвапва, течет ледяная, стремительная река, которая рождается в высоких горах с заснеженными вершинами, несется бурным потоком через долину и затем безвозвратно теряется в солонцовых песках. Там, где она тянется по долине – богатый черный суглинок и пышная зелень. Все остальное, за пределами долины и на скалистых горах, голо и мертво, и повсюду лежит убивающая жизнь щелочная пыль.