• пролог •
(прочтение данного пролога является обязательным
для предотвращения
недопониманий в будущем)
— Три месяца уже прошло, как мы ходим лагерем по лесу, — тихо шепчет Эрик, наблюдая, как горят дрова. — Быстро время течёт.
Я протянула руки к костру, и их сразу обдало нежным теплом.
— Быстро, — так же тихо соглашаюсь. — Я уже потеряла чувство времени.
Обугленная древесина приятно потрескивает тихими щелчками либо резкими и громкими хлопками, выпускающие ряд искр. Темно настолько, что я вижу одного своего брата, его светлые глаза, такие же волосы, тёмные рога и крылья, на которых видны рыжие отблески костра.
— Как хорошо, что ты с отцом с нами. Когда к нам пришли вожди и стали разбирать воинов, так страшно было. Благо, вы отошли и вас это обогнуло.
— Сейчас тоже страшно. Блуждаем меж деревьев в поисках другого лагеря и каждый шаг как последний, а в тени вечно мерещатся людские рожи, — он с небольшим отвращением свёл брови и слегка поморщив нос, а после начал перемешивать дрова палкой. — И неясно, как оно будет дальше.
И снова десятки, сотни маленьких звёздочек разлетелись в воздухе.
Но меня так дерёт всё это.
— Только подумай: Ирель*, весь наш драконий** народ пробыл в тиши без войн и конфликтов более двух поколений***, а затем некие “люди” обрушили град огня на наши земли. Мы ничего о них не знаем, — я протянула ноги, пока братец играет огнём, вертя его у пальцев. Не могу держать эти мысли в себе. — А меча поднять может не каждый.
— Почему же? Ещё как может. Если бы не страх пред чужаком.
— В этом и проблема, Эрик, — я наклонилась в его сторону. — Мы боимся. А нам нужно обороняться и держать клинок так же востро, как и ухо.
Он снова ополоснул меня взглядом, а после со вздохом выпрямился и убрал пламя с пальцев. Его выдох показался каким-то тяжёлым.
— Знаю, Северайн. Оно и до этого было видно. Чёртово миролюбие.
В тепле огня повисла приятная тишина. Самое то, чтобы перед сном разгрузить голову, ведь завтра снова в поход.
Сложно сейчас вот так сидеть и не думать о неизвестном будущем. И чем больше думаешь — тем неспокойнее, больше навязчивых, назойливых мыслей, о реальности которых и думать страшно, что уж говорить об их обсуждении. На наш лагерь в любой момент могут напасть. И самое плохое здесь даже не это.
— Переживаешь?
Я взглянула в его голубые глаза. С чего он спрашивает меня о таком? Самому не нервно от той мысли, что наш дом разгромили и мы теперь шастаем по лесу под вражеским мечом?
— А ты? — мои брови невольно изогнулись. — Разве тебе спокойно?
— Тише, я лишь спросил. Волнуюсь, как бы ты раньше всех крышей не поехала, — ну и шутник, а усмехается как ехидно.
— Смешной, тут не поспоришь, — язвительно улыбаюсь ему. А он ведь знает, что я не из впечатлительных. Специально дразнит.
Я вздохнула:
— Конечно, я переживаю, чёрт возьми. Я боюсь за народ. Я просто не знаю, как быть и что ещё делать.
— А кто сказал, что тебе нужно что-то делать? — начал он, наклонив голову вбок. — Нам пока ничего не остаётся делать, кроме как двигаться к поставленной цели. Как доберёмся до ближайшего лагеря уже будет спокойнее. А там куда свет упадёт — туда и путь нам.
Меня всё равно что-то гложет. И я уверена, что тебя, Эрик, тоже. Ты просто стараешься этого не показывать. А я почему-то не могу успокоиться.
— Ладно, Сев, довольно с нас этой политики. Не тем голову забиваем себе, — Эрик взглянул на ночное небо и встал. — Пора спать. У тебя уже глаза сонные.
Он прав — мы зря загоняемся, ещё и на ночь.
— Ладно, давай, — делать нечего — я встала, последовав примеру брата.
Мы вдвоём забросили уже потухающее огниво камнями и засыпали заснеженной влажной землёй в предвкушении предстоящего сна.
* Ирель — государство драконов. Расположено внутри горных хребтов и обделено ими со всех сторон.
** Драконы — не просто большие рептилии. Это существа с телом человека, но с крыльями, рогами, удлинёнными ушами и прочими физиологическими особенностями.
*** Возраст дракона может достигать 450-600 лет. Соответственно, два поколения — не менее 1000 лет. За это время войну можно забыть.
○ 1 ○
Туман.
Перед глазами проносятся силуэты. Столбы появляются будто из неоткуда, не давая времени опомниться. Нет времени на размышления. Нет времени думать. Нужно бежать, не оборачиваясь. Бежать, не задумываясь. Именно это и есть выходом из этого проклятого кошмара. Всем телом ощущаю сзади себя дикую погоню, жажду крови. Каждый раз прищуриваюсь в надежде защитить глаза от острых веток и иголок. Я уже давно перестала слышать их голоса, их спешку в погоне за моей головой — их заменил хруст веток и моё учащённое судорожное дыхание. Раздвигая руками осознаю и представляю, как сильно ветви меня удерживают. Сколько времени я теряю. Я не могу отдаться им. Не могу предать своих. С каждым разом мне начинает все больше казаться, что я начинаю тормозить и сбавлять скорость. Чёрт, как же это давит. Давит до изнеможения. Это давление прижимает меня к холодной, покрытой хвоей земле. Я не должна падать. Ещё несколько метров надоедливых елей и вижу перед собой пустоту, а внизу конец серой земли и камней. Обрыв. Невольно улыбаюсь, предвкушаю, как вновь расправлю крылья и вознесусь над этим, казалось бы, бесконечным лесом. Предвкушаю, как отдамся не им, а ветру и его свежему потоку. Я больше не буду чувствовать себя мышью в лабиринте. Я, наконец, снова буду свободной. Уверенно прыгаю навстречу бескрайнему небу, распахнув крылья и облегчённо выдохнув. Но крылья не несут меня по туманным волокнам ветра… Я их не чувствую, ветер лишь только царапает мой лицо. Я начала падать камнем в ледяную пропасть с жгучим ощущением внутри. Из моей грудины торчит окровавленная вражья стрела…