Где-то возле каменных кладей гремели цыбарки и слышались женские голоса. Зрачки у Калины расширились, взгляд зашарил по кладям, и мысленно он уже видел перед собой оголенные женские ноги, снежно-белые девичьи тела…
Настя поливала огород вдвоем с Оксаной. Облив друг друга, чтоб охладиться, они босые ходили по просеке в камыше то к речке, то обратно, нося в цыбарках мутную воду, и в черной, пропахшей гнилью грязи видны были глубокие вмятины — следы их ног.
— Я разденусь вовсе, тут одни бабы кругом, — сказала Настя и спустила юбку.
— Нехорошо, — возразила Оксана, — вдруг увидит кто-нибудь из мужчин? Мне и так стыдно: я совсем мокрая.
Подсчитав, сколько осталось неполитых кустов помидоров и капусты, они снова направились к реке, но на этот раз воды им набрать не пришлось. Притаившийся в камышах Калина, услышав их шаги, рванул веслами, и лодка шумно въехала на берег, возле самой клади.
— Ах, кто это? — испуганно вскрикнула Настя.
— Ха-ха-ха! Али я такой страшный? — захохотал Калина.
— Фу-у, Василь Семеныч, я не знаю, что и подумала. Ну вас! — досадливо отмахнулась Настя и, вспомнив, что была почти голая, проворно отдернула от тела мокрую рубашку и рукой заслонила грудь.
Оксана спряталась в камыши, не зная, что ей делать.
Калина блудливыми глазами осмотрел Настю, выпрыгнул из лодки и, молодецки окунув цыбарки в теплую речную воду, поставил их на каменные плиты.
— Капусту поливаете? Да-а… Хлеба залил, а тут раздумал. Дождик-то…
— Послушайте, как вам не стыдно? — возмущенно крикнула Оксана, высунув голову из камышей. — Девушки поливают, а вы… Это же безобразие! Убирайтесь отсюда!
Лицо Насти пылало огнем, глаза растерянно глядели то на атамана, то на Оксану, и она готова была уже бежать, как неожиданно ей пришла в голову дерзкая мысль наказать охальника.
Калина, широко расставив ноги и вызывающе подбоченясь, все рассматривал ее и ухмылялся. Добротный картуз на нем удальски был сдвинут на правую сторону, кончики усов вытянуты стрелками, и стоял он нарядный, молодцеватый, точно ему и дела больше не было, как только смотреть на полуобнаженных женщин, и по его бравому виду трудно было поверить, что ему шел шестой десяток.
— Полюбоваться тобою захотел. И никуда я не уберусь, барышня, — ответил он, скаля пожелтевшие, но еще крепкие зубы.
— Нахал! — с негодованием сказала Оксана и скрылась в камыше.
Калине только этого и надо было. Он шагнул к Насте, облапил ее.
Настя почувствовала противное дыхание его, колючие усы… Собрав все силы, она руками уперлась в широкую грудь и вдруг толкнула от себя атамана с такой силой, что он шлепнулся задом в воду.
— Полюбуйся теперь! — злорадно выкрикнула Настя и, опорожнив цыбарки, убежала.
Бабы, поливавшие огороды на противоположном берегу, так и прыснули, разноголосым смехом огласив речку.
— Долапался, кобель старый!
— Василь Семеныч, плыви сюда! Мы тебе словечко ласковое скажем.
— Да ты уж скидай все, мы хоть наглядимся, какой ты есть! — насмешливо кричали они, и все это атаман Калина должен был слушать и терпеть, выбираясь на берег.
Настя и Оксана весело хохотали где-то за камышами.
2
Вечером на колокольне старой хуторской церкви Пантюшка-безродный зазвонил ко всенощной. Оправляя пестрые юбки, с платочками в руках, на улицы вышли старухи, крестясь направились в церковь. Следом за ними, нахохлившись, степенно шествовали бородачи с медалями, с крестами на георгиевских ленточках и, пыля кривыми костылями, перебрасывались негромкими словами.
Это кундрючевцы шли ко всенощной спасова дня.
Парни и девки тоже готовились к празднику. Собравшись на улице, ребята уговорились, что и кому делать, и поодиночке направились в церковь показаться родителям, а заодно, по наставлению Федьки, обзавестись и деньгами, чтоб завтра весело провести день в станице. Дело это оказалось нехитрым: каждый должен был положить на церковную тарелку копейку-две и взять сдачи одну или две серебряные монеты.
Девчата занялись добычей провизии для праздничного угощения.
Мед Алена раздобыла просто: показавшись отцу и матери в церкви, она незаметно вернулась домой, выгнала из хлева старую свинью на пасеку, а потом свалила несколько ульев-колодок.