— Вот и умно сделала, что вылезла, а то задохнулась бы.
Оксане стало жалко зверя. Щупая шубу и трогая лисьи ушки, она сердобольно проговорила:
— Ну, как вам не жалко так мучить ее, дедушка? Это ведь живое существо.
Дед Муха, закончив дела, подолом рубахи вахтер лицо и за-, говорил:
— Это — вредная тварь: всякую шкоду делает. Ее надо уничтожать. А вот энтих — слышь? — он показал в сияющую высь, где разливали нескончаемые трели жаворонки, — энтих нельзя. Они человеку поют и спокой приносят. Я вот часто сижу тут, байбака караулю и слушаю, — господи, святая твоя воля! И как же оно все на земле придумано славно. Тут птички тебе разные звенят, тут цветочки кругом, тут, глядишь, букашки лезут-лезут через травинки, вылезут на солнышко и греются. И все это для человека живет, чтоб ему скучно не было! Вот их блюсти надо. А какие шкоду делают, — с этих шкуру долой… Ну, прощевайте, соколики! На воротник бабке есть, а то, говорит, холодно зимой в церкву ходить. Теперь еще себе на шапку надо подкараулить, — закончил он и, водворив лисицу в мешок, пошел по степи.
Оксана растроганно посмотрела на его щупленькую фигуру, тихо сказала:
— Тяжелая жизнь у старика.
— Обыкновенная, мужицкая, — отозвался Леон, направляясь к подводе.
— Да, жизнь… — задумчиво проговорила Оксана.
Когда они сели на дроги, Оксана решительно предложила брату:
— Бросай, Лева, жизнь эту, хуторскую, и переезжай в город.
— Бросай… — невесело усмехнулся Леон. — А что я там стану делать?
— Мама поможет тебе устроиться на первое время. Я позанимаюсь с тобой как следует. Хорошо возьмешься за учение, может быть, со временем заживем чудесно.
Леон глубоко вздохнул и ничего не ответил. Знает он это «время». Ждал его уже, надеясь, что оно вот-вот наступит и принесет перемены в жизни, да только не идет оно и по сей день.
Они въехали в лес. Солнце скрылось за деревьями, повеяло прохладой, и легче стало дышать. Оксана тронула брата за плечо и оглянулась. По дороге за ними скакал всадник. «Яшка», — подумала она и встрепенулась. Это был действительно он.
Яшка, поровнявшись с ними, осадил лошадь, снял картуз и провел рукой по черным вьющимся волосам. Устало и недовольно он сказал:
— Здравствуйте, Оксана! Ну, я вас не виню, а почему ты ничего не сказал? — обиженно посмотрел он на Леона. — Эх, Левка, нехорошо ты, не по-дружески делаешь!
— Да чего ты на меня-то напал? Оксана уезжает, а я виноват, видали такого? — шутливо отозвался Леон. — Отпусти подпругу.
Яшка молодцевато спрыгнул на землю, стал отпускать подпругу, а Леон, отъехав немного, вполголоса сказал сестре:
— Не разрешай ты ему, бога ради, приезжать к себе. Помни: Яшка ничего зря не делает. С ним свяжешься — не развяжешься.
— Хорошо, — ответила Оксана, почти не слушая брата и с интересом наблюдая, с какой ловкостью Яшка, гарцуя, управлял конем с помощью поводьев и шпор.
Когда Яшка снова подъехал к подводе, жеребец его протяжно заржал. Яшка жиганул его плеткой и так натянул удила, что жеребец поднялся на дыбы. «Нечистый тебя разбирает не во-время», — досадовал мысленно Яшка и обратился к Оксане, впервые называя ее по имени и отчеству:
— Вы каким поездом едете, Оксана Владимировна? Не очень торопитесь, я смотрю.
Оксана ответила, что едет почтовым и что, по ее расчетам, времени до прихода поезда еще много.
Некоторое время никто не знал, о чем говорить. Леону Яшка помешал закончить разговор с Оксаной, а Оксана ждала, пока заговорит Яшка. Теперь она верила, что он в отношении ее имеет серьезные намерения, и это ей льстило. «А пусть его… Почему обязательно надо быть резкой с ним?» — подумала она и тут же поймала себя на мысли, что ей не хочется рвать с Яшкой и не хочется делать так, как советует Леон. «Это нечестно, жестоко, — спорила она про себя с Леоном, ища оправдания. — Быть может, Яков из-за меня и поссорился с отцом и завтра очутится на улице, потому что отец его не любит всех нас. И он ничего сейчас от меня не требует!»
Яшка видел: он незваный гость, и ему стало обидно. Что плохого, если он решил проводить Оксану? Но он подавил в себе начавшееся раздражение и весело спросил:
— Ну, Оксана Владимировна, когда же вы теперь к нам пожалуете? На рождество не приедете?
Оксана скосила глаза на Леона. Тот сидел, ссутулившись, хмуро посматривая куда-то в степь, и далее не шелохнулся. Посмотрел на Леона и Яшка и понял: Леон начинает мешать ему с первых же шагов. Что же будет дальше в таком случае?
— Нет, Яков! Это не совсем для меня удобно — ехать сюда зимой, — помедлив, сказала Оксана.