— Здорово — не здорово, а если ударю — навряд ли поднимется.
— Ого! А морды-то стоящие? Не гоже ведь руки пачкать о всякую шваль.
Леон хмуро взглянул на своего собеседника и опять подумал: «Где я его видал? Усы-то, усы!.. Постой, а это не учитель, что был у Оксаны? Он и есть», — решил Леон и спросил:
— Я извиняюсь, вы не учитель? У Оксаны были, у моей сестры.
— Я? Нет, не учитель… Знаешь что, Леон? Воду ты не выпил, заговорились, да и ни к чему теперь. Пойдем-ка чайку хлебнем по стаканчику, — предложил хозяин и, выплеснув из кружки воду, направился в дом.
Леон пожал плечами и последовал за ним.
Лука Матвеич Борщ, хозяин домика, был народным учителем, но работал токарем в депо станции Новочеркасск. Профессиональный революционер-интеллигент, он поселился в столице Области Войска Донского, чтобы отсюда руководить созданием марксистских организаций на юге России, а работать устроился токарем. Шил он скромно, изредка выезжал из города, и было принято считать, что у него нет ни друзей, ни врагов и что он — неисправимый домосед. Сорокалетний, уже лысеющий, Лука Матвеич ничего не имел против такого мнения о себе, а, наоборот, старался его укрепить. Но немногие из его приятелей, с которыми он на окраине или за городом читал книжки, были о нем другого мнения. Знали его и некоторые семинаристы и реалисты и считали его желанным гостем на своих вечеринках.
Леона Лука Матвеич узнал сразу, а слышал о нем от Оксаны, но привычка подпольщика не позволяла ему называть себя. Поэтому он сначала сам расспросил хорошенько Леона, а уж потом сказал:
— То, что ты с Кундрючевкой покончил, — это хорошо. Но то, что зятя не послушался, — это плохо, Леонтий, совсем нехорошо, — журил его Борщ, задумчиво помешивая ложечкой чай в стакане. — Какую здесь работу можно найти? По ремонту пути — мастеру на водку больше выставить надо, чем заработаешь. Винные бочки из подвала в подвал катать — это не работа. Дворником или швейцаром — это не для нашего брата, тем более для вас, молодых. Оно можно бы в депо тебя устроить, но пришлось бы рассчитать какого-нибудь подручного, а это тоже не гоже. Разве что кочегаром на паровоз?..
— На паровоз я боюсь, еще где-нибудь опрокинется, — полушутя сказал Леон.
Они сидели в зале, за небольшим столом, у пузатого самоварчика, и пили чай с вареньем. Лука Матвеич подумал немного и решительно заключил:
— В столице Области Войска Донского места тебе не найдется, Леонтий. И поезжай ты, парень, лучше на шахту — там вернее будет с работой. Не будешь пить и в карты играть — добрые дела научишься делать… А зять устроит. Он такой… он там, на шахте, все может.
— Вы знаете Чургина? — удивился Леон.
— Значит, знаю, — хитро щурясь и смеясь одними глазами, ответил Борщ.
— Так, значит, это вы были у Оксаны! Усы-то у вас, как у Тараса Бульбы, — оживился Леон.
— Как у Тараса Бульбы! — воскликнул Лука Матвеич. — А ты откуда Тараса Бульбу знаешь? Чаи распивал с ним, что ли?
— Читал. Гоголь описал про него, Оксана мне привезла ту книгу.
— Оксана… Да-а, — протянул Лука Матвеич. — Хорошая дивчина, но… избалована изрядно. Ну, да это может пройти…
Впервые за много дней Леон весело улыбнулся.
Оксана, не найдя утром Леона, с беспокойством подумала: «Неужели уехал?» Эта мысль не покидала ее весь день. Возвращаясь из гимназии, она зашла в табачный магазин и купила папирос.
Было около двух часов дня. Небо хмурилось все больше, и вот-вот, казалось, пойдет дождь. Оксана часто поглядывала на синие облака и торопилась скорее попасть домой. Как всегда, низко опустив голову, чтобы скрыть лицо от надоедливых взглядов прохожих, она шла быстро, почти не поднимая глаз, и тем не менее чувствовала на себе эти колкие, смущающие взгляды и слышала развязные комплименты военных.
Неожиданно она услышала, что за ней кто-то идет, и обернулась. Действительно, за ней вышагивал Овсянников.
— Виталий, ну как вам не стыдно? — сказала, останавливаясь, Оксана. — Что вы ходите за мной?
— В чем дело, Ксани? Здравствуйте, — поровнявшись с ней, поздоровался Овсянников. — Почему мне должно быть стыдно?
— Вам не священником быть, а сыщиком.
— От вас до некоторой степени зависит, кем мне быть… А за вами я не хожу, я просто иду сам по себе, а вы сами по себе.
— Ох, уж который раз я это слышу!
— И еще не раз услышите… Разрешите вашу руку? Предполагается дождик, и будет скользко.
Виталий Овсянников познакомился с Оксаной еще будучи семинаристом. Однажды он вот так же, как сейчас, шел по ее пятам, чтобы узнать, кто она и где живет, и едва не угодил в полицию, так как за ним шел полковник Суховеров. Потом он стал бывать в доме Задонсковых и сделал Оксане предложение. С некоторых пор Ульяна Владимировна принимала его как будущего зятя.