— Здорово, братва!.. Не опоздал? — но, увидев Чургина, притих и поправил картуз.
— Гудка еще не было, — кто-то ответил ему.
— С тебя и опоздания как с гуся вода, — засмеялся другой.
Леон тронул Недайвоза за рукав.
— А-а, братуша! Здорово, — подал ему Недайвоз свою большую руку. — И ты к нам?
Леон отвел его в сторону, тихо спросил:
— Эти люди давно работают под землей? Погляди: в гроб и то краше кладут. Оборванные, худые…
— Это ты, братуша, приглядывайся, а я на них насмотрелся. Раз худые — значит будут, толстые, если не подохнут к тому времени. Да брось ты про это… Куда ж он тебя думает определить? — спросил Недайвоз, понизив голос и кивнув в сторону Чургина. Тот отдавал распоряжения подрядчикам и десятникам.
Недайвоз начал расспрашивать о Кундрючевке, о знакомых, и Леон не успевал отвечать на его вопросы.
— А дед Муха все голавлей ловит? Люблю старика. Смирная душа, — сказал Недайвоз и тут же добавил: — Но с такой жить нельзя: задушат.
Чургин, окончив свои дела, позвал их:
— Пошли… Идем, Иван Филиппыч.
— Сейчас. Я догоню… Жемчужников! Давай наряд, а то так полезу.
Жемчужников наказывал что-то своим рабочим. Пренебрежительно скосив глаза на Недайвоза, он спросил насмешливо:
— Я с тобой что — свиней пас, Иван Филиппыч?
Соперник Недайвоза по уличным дракам, зарубщик Степан, громко засмеялся, начал отпускать по адресу Недайвоза злые шутки.
Смуглое, иссеченное углем лицо Недайвоза потемнело, он поднял голову и стал выше всех.
— Ка-кой гад шипит там? — гневно сказал он.
На этот раз захохотали друзья Недайвоза, предупредительно окружая своего атамана.
Загудел второй гудок, и шахтеры заторопились выходить: драка была отложена.
Леон стоял у ствола и с волнением ожидал спуска в шахту. Перед ним была огороженная сеткой яма, движущийся трос, дубовый засов, преграждающий вход в клеть, и две коптилки, висящие на стальной сетке и надоедливо бросающие в глаза красноватый свет.
От множества ламп рабочих воздух был наполнен копотью. Леон стал реже дышать, отошел в сторону, но смрад стоял облаком, от него нельзя было избавиться. Наконец Чургин пришел из машинного отделения, что-то наказал стволовому и, когда показалась клеть, вместе с Леоном вошел в нее, сказав:
— Поехали.
Стволовой запер ствол бревном и дал сигнал в машинное отделение. Сразу же погасли лампы, клеть провалилась под землю.
2
Леон почувствовал, как вдруг площадка из-под ног его будто исчезла, а он, повиснув в пространстве, бешено летит вниз, как что-то до боли давит в ушах, тисками сжимает голову. И он инстинктивно схватил чью-то руку. А в стволе лил дождь, свистел ветер, будто пронизывающим до костей ураганом хотел выдуть всех из подземелья.
Так длилось минуты три. Потом клеть резко замедлила ход, но Леону показалось, что теперь она действительно оторвалась и все провалилось в какую-то незримую бездну, а он, гонимый неистовым потоком воздуха, стремительно летит вверх.
Еще через минуту блеснул огонек, и клеть стала. Бледный, вспотевший Леон вышел из нее и потерял равновесие. В глазах его все пошло кругом.
— Ну, как? — спросил Чургин.
— Тошнит.
— Сейчас пройдет, это от непривычки… Доброго здоровья, Митрич. Крепильщики’ давно спустились? — обратился Чургин к стволовому.
— Доброго здоровья, Гаврилыч. Ванюшин-то? В артельном штреке, только что со всей своей шатией приехал.
Чургин подождал, пока Леону стало лучше, и они пошли к уклону.
По коренному штреку куда-то в темень уходил ряд керосиновых ламп. Прикрепленные к стойкам, они светили так плохо, что не было видно даже шпал узкоколейки, ’но и это считалось за счастье, потому что совсем недавно здесь каждый светил себе сам.
Низко наклонив голову, Леон с любопытством озирался по сторонам, — рассматривая шахту, часто спотыкался о шпалы.
— Посторонись, — предупредил его Чургин, свернув в сторону.
Мимо них два откатчика прогнали нагруженный доверху вагончик. Антрацит, как хрусталь на лунном свету, вспыхнул ослепительными бликами и потух.
Леон мельком заметил, как откатчики, тяжело дыша, натужно упирались ногами о шпалы, как по-хориному длинно вытягивались они всем телом, и покачал головой:
— «Бычачья работа».
— Это девушки, не заметил? Не разрешается женщинам работать под землей, да лезут, жить хотят, — пояснил Чургин.