— Моих учеников знает весь мир, они первые умницы в городе; с ними ни поп не может тягаться, ни благочинный, такие задают вопросы, что всех ставят в тупик. Его преосвященство в восторге от них; чуть не каждый месяц посещает нас. Эта чернильница — его подарок… — И, желая обратить наше внимание на чернильницу, он указал рукой на свой вздутый живот.
— А еще каким предметам обучаете детей?
— До обеда учатся письму, чтению, всякой премудрости, а после — вежливому обращению, деликатности и подобным вещам. — И достопочтенный поднес указательный палец к носу, стал козырять в левой ноздре, как-будто там что-то мешало ему. Затем, желая показать на примере правила вежливого обращения, обратился к одному из учеников:
— А ну-ка, Оганик, почти приветом гостя.
Мальчуган ростом с вершок стал пред Асланом, положил одну ладонь на другую, раскрыл их и протянул к Аслану. Аслан не знал, как ему быть. Достопочтенный с улыбкой подсказал ему, что надо положить руку на ладонь малыша. Аслан последовал совету учителя. Тогда малыш сперва поднес его руку к губам, поцеловал, затем ко лбу и положил себе на голову.
— А ну-ка, Авак, поклонись гостю!
Но Аслан не разрешил, говоря, что не надо беспокоить учеников. Достопочтенный старался продемонстрировать все умственные и нравственные качества своих питомцев. Затем он предложил ученикам пропеть несколько песен: о соловье и розе, о вине, о меджлисе, при этом, прибавил, что его ученики знают все песни до единой.
— А историю Армении они проходят? — спросил Аслан.
— А кому она нужна, история Армении? — возразил учитель с улыбкой, — ведь все армянские цари были язычниками!
Аслан ничего не ответил. Достопочтенный решил, что посетитель остался весьма доволен школой и потому осмелился спросить:
— Вы, сударь, кажется, доктор?
— Да, я врач.
— Должен сказать вам… нос мой… уж очень беспокоит меня.
И он принялся ковырять указательным пальцем в правой ноздре. Аслан посмотрел ему в лицо и ответил:
— Поменьше пейте водки, и все пройдет.
Мы вышли из класса. У дверей мы заметили двух наказанных учеников: они стояли в застывшей позе голыми коленями на мелком, режущем щебне, держа в руках по большому кирпичу, Третий ученик стоял рядом с палкой в руках и следил, чтоб они не изменили положения.
— В чем провинились эти несчастные дети? — спросил Аслан.
— Я, сударь, приказал моим питомцам, чтоб они вне школы ни с кем не разговаривали, даже с родными, словом, постоянно хранили молчание — ведь молчание главный признак скромности… А они, мерзавцы, нарушили мой приказ.
— А как вы узнали?
На лице учителя вновь мелькнула обычная улыбка. И налитые кровью глаза на сей раз совершенно исчезли за толстыми веками. Все морщинки лица волнами набежали на глаза и заслонили их.
— Я, сударь, все знаю, от меня ничего не скроешь — ответил достопочтенный с особым хвастовством. — Если я заподозрю кого-то, кто нарушил наказ, у того я измеряю рот и тотчас же узнаю: говорил он вне школы, или нет.
— Следовательно, у того, кто говорил, рот увеличивается?
— Ну, конечно, сударь, увеличивается.
Аслан на этот раз не в силах был удержаться от смеха. Достопочтенный решил, что его блестящее открытие поразило доктора, набрался храбрости и обратился к мастеру Фаносу, за все время не проронившему ни слова:
— Вы, мастер, можете подтвердить, какие у меня ученики. Могут ли найтись еще такие?
— Конечно, нет, — язвительно заметил Фанос, — подобных учеников воспитать можете только вы…
Достопочтенный принял его ответ за чистую монету.
Мы вышли из школы под весьма тяжелым впечатлением.
В школе тер Тодика было многое множество правил и строгостей, но там никому не приходило в голову измерять рот ученика с целью проверить, не разговаривал ли он вне школы.
— Как я ни старался удалить этого мерзавца из школы — ничего не вышло, — сказал на улице мастер Фанос.
— Почему?
— У него много сильных покровителей — его преосвященство и губернатор-паша.
— А что ж они находят в этом негодяе, почему защищают его?
— Именно потому, что он негодяй. Вы не сыщете человека более безнравственного и испорченного. Он в полном смысле — преступник, Его следовало б стереть с лица земли.
Представьте себе: по вечерам он берет с собой учеников к паше; они остаются там всю ночь — поют, пляшут, развлекают пашу..
— Да, высокой нравственности научатся они там… — произнес Аслан с отвращением.