Я живо вспомнил ту девочку-проказницу, которая теперь стояла передо мной стройная и прекрасная, как ангел. Те же огненные глаза пылали на ее чудесном, возбужденном лице, сияла та же светлая улыбка.
Несмотря на приглашение, отца, Маро не подошла ко мне. Только засмеялась и выбежала из комнаты. Но я стеснялся не меньше ее, и мы оба онемели. Я не знал, что ей сказать, с чего начать разговор и поэтому очень был рад, когда она вышла из комнаты и тем самым вывела меня из неловкого положения. И тут только я почувствовал, как я невоспитан и дик, как меня исковеркала школа.
Наши ребята уже сели за ужин. Аво тоже присел к нам. Маро прислуживала. Она то подавала, то уносила что-нибудь. Видно было, что хозяин ждал гостей и заранее приготовился к их приему. Его стол был богат всем, чем богаты земледелец и пастух. Только за ужином я заметил, что лицо охотника избороздили морщины и что его волосы совершенно поседели. Но он сохранил кипучую энергию и благородную осанку. Есть цветы, которые и при увядании сохраняют благородный свой аромат.
— Фархат, — сказал он, — как только настанет утро, я велю Маро, чтоб она повела тебя и показала наши горы. И ты увидишь как они прекрасны!
Сердце у меня забилось от радости. Я страшно любил горы. На меня, как на жителя равнины, горы производили особенно сильное впечатление. Но еще больше меня радовало то, что в прогулке меня будет сопровождать Маро. Ах, когда же настанет утро? Я не сомневался в том, что Маро будет много говорить, будет расспрашивать о моей матери, о сестрах, о знакомых. Но до утра оставалось еще довольно много времени, так как петухи пока пропели еще только второй раз. Селение К., в котором жил старый охотник, приютилось в горах, которые тянулись длинной цепью, отделяя Салмаст от Ахбака. Ахбак — одна из горных областей Васпуракана. Здесь зима долгая и лето прохладное. Благодаря этому здесь земледелие не процветает, и население занимается главным образом скотоводством.
Даже в самую жаркую пору лета снег в горах не тает. Поэтому воздух здесь пропитан бодрящей влажностью, и никогда не высыхают источники и ручейки, журчащие в ущельях.
Среди гор и долин Ахбака разбросано множество армянских селений, в которых население живет жизнью первобытных людей. Землянки, которые служат жилищем, как для них самих, так и для их скота, представляют из себя какие-то подземные лабиринты. Они почти не возвышаются над поверхностью земли и лишь по утреннему дыму, который подымается из окон прорубленных на крышах домов, можно угадывать, что в этих подземных норах живут люди…
Ранней весной жители этих селений подымаются вместе со своими стадами в горы и там живут в шатрах до поздней осени. В самих селах почти не остается мужского населения. Остаются только старики, которые стерегут дома от воров и поджигателей.
Кроме армян в горах Ахбака бродит множество курдских пастушеских племен, у которых нет оседлости. В теплые месяцы они живут под открытым небом, а зимой устраиваются в армянских селах. При этом каждая армянская семья обязана содержать одну курдскую семью с ее стадом. Армяне терпят из-за этого массу неприятностей и неудобств. Не говоря уже о том, что дом армянского крестьянина очень тесен и еле может вместить его собственную семью, но главное, тут зима долгая, и курд, поселившийся в доме армянина, истощив свои запасы, сидит на шее гостеприимного хозяина дома, которому приходится кормить курда, его семью и стадо до самого того времени, пока в горах снег растает и курд удалится в горы, где он кормится и кормит свое стадо божьей пищей. Всякое сопротивление со стороны армянина влечет за собой опасность для его жизни, так как гость вооружен с ног до головы и пользуется этим оружием, пускает его в ход по своему усмотрению, в виду того, что никакой закон ему этого не запрещает. Эти полудикие племена, которыми управляют шейхи и беки, сохранили все качества народа, который никому не подчиняется и свободу видит в своем оружии и грубом насилии. Злосчастной жертвой этого насилия является народ, который давно уже утратил свою независимость, в котором давно уже угас дух свободы и самозащиты, и который свою голову с немой покорностью склоняет перед всякой неправой силой.
Глава 16.
МОГИЛЫ ВЛЮБЛЕННЫХ
На другой день я проснулся поздно. Никогда в жизни я так не уставал и никогда не спал так долго и так спокойно. Уже никого из моих товарищей не было в комнате, где мы ночевали. Я тотчас оделся и вышел.