— Говорят, в наши дни не бывает чудес. Что же это, черт возьми, как не чудо: две добычи разом…
Теперь я понял, что полупомешанный Саго язвительно намекает на меня и Маро.
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил я.
Он ответил с еще большим волнением:
— Именно две добычи: одна — кабан, а другая — сердце Маро!
Эти слова он произнес так, что я пришел в ярость. Но он продолжал, не обращая на меня внимания.
— Ведь Маро не маленькая добыча… чтоб ее поймать, нужна великая отвага…
— Если ты будешь продолжать говорить такие глупости, то… станешь третьей моей добычей, — сказал я и в руке моей сверкнул обнаженный кинжал.
— Стоит ли из-за этой дикой кошки драться? — вмешался Аслан, подойдя к нам…
— А! Видно и тебя она оцарапала! — обратился я к Аслану еще больше разгневанный.
Он ничего не ответил.
— С кошкой нужно обходиться по-кошачьи, чтоб не испытать на себе, каковы ее когти, — сказал с огорчением Саго.
— С собакой она никогда не может жить мирно, — сказал я.
— Стыдно, ребята, — властно вмешался Каро и с быстротой молнии отнял у меня кинжал.
Аслан не тронулся с места и даже не дотронулся до своего кинжала. Это пренебрежение еще больше оскорбило меня. А Саго стоял поодаль и смеялся. Он взял Аслана за руку и отведя его в сторону, сказал:
— Пойдем, не стоит связываться с ребенком…
Я и Каро остались одни. Старый охотник и его дочь далеко опередили нас и не могли понять, что произошло между нами.
Каро начал говорить, что мой гнев был совершенно неуместен, что я напрасно оскорбил своих лучших товарищей, которые меня так же любят как и сам Каро. Он сказал, что я не только не мог бы одолеть Аслана, но что и маленький Саго так ловок в бою, что непременно убил бы меня, и что они только пожалели меня. И преподав мне много наставлений, он добавил, что Саго не виноват, потому что уже несколько лет как он влюблен в Маро, хотя и не пользуется взаимностью с ее стороны. Вот все, что я понял из слов Каро. Большая часть его слов осталась для меня непонятной, вследствие волнения, которым я был охвачен в ту минуту. Я еще дрожал всем телом. Язык мой, казалось, был связан и я ничего не мог ответить.
— Ты еще молод, Фархат, я тебя не обвиняю, — прибавил Каро. — Твои товарищи хорошие люди, они опять полюбят тебя и простят.
Дорога наша в селение К. пролегала мимо пашни Асо, приемыша охотника. Мы прибыли туда поздно ночью. Ребята решили переночевать у Асо. Тут приемный сын старого охотника построил из хвороста легкий шалаш, который служил прекрасным приютом в весеннюю ночь.
— Останьтесь здесь и веселитесь, — сказал старик-охотник и затем прибавил, — мои старые кости не переносят ночного холода. Я уйду домой и вышлю вам вина и хлеба, а мясо для шашлыка у вас уже есть. Выпьете, конечно, и за мое здоровье. Смотри, Асо, хорошенько поухаживай за гостями. Ну, Маро, идем.
Они еще не успели отойти. Маро подошла ко мне и тихо шепнула на ухо:
— Фархат, ты простудишься, здесь бывает холодно. Я тебе из дому пришлю что-нибудь, чтобы укрыться. — В ночном сумраке никто не заметил нашего разговора. Я поблагодарил Маро за ее доброту и сказал, что я привык спать и без покрывала, потому что дома у меня не было постели, покрывалом мне служило изношенное отцовское пальто, а матрацем — холодная циновка.
— Ты, Фархат, молодчина, не простудишься, — весело сказала она и слегка хлопнув по плечу, убежала от меня. В это время старый охотник позвал ее во второй раз:
— Маро, где ты, пойдем, детка.
Асо тотчас развел перед палаткой громадный костер. Сухая трава быстро разгорелась, и свет распространился далеко вокруг нас. Только тогда я и заметил, как сильно изменился мой старый товарищ Асо, который много перенес после того, как мы расстались с ним. Изнуренный и расслабленный мальчик, которого мы называли «ослиным седлом», преобразился в доброго, здорового парня. Вот какая разница между поповской азбукой и земледелием! Первая изнурила, измяла его детство, не дав ему при этом никакой умственной пищи, второе — напротив, восстановило его упавшие силы и наполнило дом его престарелого отца хлебом. Однако в этом неотесанном работнике не было видно ни доброты отца, ни живости сестры. Асо был из числа суровых и мрачных натур. За все время он только несколько раз заговорил со мною, да и то все сказанные им слова были кратки и безответны. Саго верно заметил, что «Асо любезен и ласков только со своими волами, которые тащат его соху». Несмотря на это, я всегда относился к нему с симпатией, так как он был братом Маро.