Но когда я все же ее открыла, вдруг резко наступила тишина, а на меня уставились куча девиц самой разнообразной наружности. То есть, от пестроты их нарядов мне показалось, что их много, да и щебет поспособствовал, но когда они перестали на меня глазеть и вернулись к разговорам, я их сосчитала. Шесть штук. В малюсеньком коридорчике, больше напоминающем размерами кладовую в квартире, чем холл. Прямо еще одна дверь, а у стен два диванчика. Занятые, конечно, но не вполне дамочками. В большей степени, их пышными юбками. И как они в пургу добирались в таком виде, интересно? Я в своем черном плаще с виднеющимся в разрезе простым синим платьем смотрелась на их фоне примерно как ворона среди попугаев. А все ж собеседование, надо было, наверное, хоть парадную юбку надеть. Ну да что уж теперь поделать.
Одна дамочка пристально на меня глядела, пока я рассматривала весь этот птичник. Уставилась на нее, вопросительно приподняв бровь и получила презрительно поджатые губы в ответ. Удивительное дело!
Поток размышлений прервала открывшаяся дверь. Оттуда выплыла еще одна нарядная мадам, оглядела всех грустным взглядом и двинулась на выход. У выхода как раз стояла я и разминуться, не зацепив друг друга - она меня, а я ее пышные юбки - мы никак не могли. Ну не забираться же мне на колени к ближайшей сидящей даме, в самом деле. Потому пришлось втиснуться в стену, что, впрочем не помогло: она все равно обтерла юбкой полы моего плаща и недовольно на меня зыркнула, прежде, чем выйти. Да что тут с ними такое? Это не заразно, случаем?
А тем временем, из-за другой двери послышалось басовитое "проходите", но дамочки не спешили. Та самая, что презрительно поджимала губы, повернулась ко мне.
- Иди, мы еще подождем.
Пожав плечами, протиснулась среди юбок и открыла дверь.
- Добрый вечер.
4.
Кабинет мало чем отличался от каморки-холла. Темные стены, пара стеллажей с какими-то книгами за стеклом, горшок с каменным цветком, большой деревянный стол-парта, табуретка и половичок у двери. За столом сидел крупный мужчина неопределенного возраста в серой рубашке. Вроде и не старый, но волосы с проседью. Крупный нос, крупные руки и умные светлые глаза.
- Добрый вечер. Не стойте. Как вас зовут?
- Ива. - я наконец села и расправила плащ на коленях.
- Просто Ива? - мужчина прищурил глаза.
Тут надо кое-что прояснить. В Клионе, как и в большинстве других развитых стран этого мира, понятия "фамилия" не было. Только собственное имя и имя дома. Имя дома это имя главного. Например, бабуля Ари была Ари Рур. Рур - так звали ее отца. Когда бабуля вышла замуж, она взяла имя мужа и стала Ари Малек. Ее сын - Лимм, а его нынешняя супруга Изма Лимм, а сам он Лимм Малек. Женщина, несмотря на подобие равноправия, не могла быть главой рода, поэтому после смерти супруга Ари тоже стала Лимм - по имени старшего сына.
Были и те, у кого не было имени дома. Например, если мужчина не основал свой дом и у него не было отца или женатого брата, или у женщины не было никого из родных. Такие носили имя Клион. Но и тут не все так просто. Для того, чтобы получить имя страны, нужно было доказать свою полезность. Кто-то занимался ремеслом, кто-то получал образование, если мог себе это позволить, а кто не мог ни того, ни другого, должен был отработать год на благо государства. Впрочем, таких, кто не имел имени дома, и брали только на государственную работу. Безымянным нельзя было жениться и переезжать в другие города, это каралось заключением и общественными работами на благо государства на тот срок, который определял суд. Они, конечно, не засчитывались и после люди все равно шли отрабатывать свой год, но уже, как правило, на более грязную работу.
Дети в приюте были безымянными все поголовно, при появлении в приюте у них оставалось только их собственное имя. Но после получения образования они могли получить имя дома, если их Лист об образовании был не ниже желтого.
*по цветам радуги в обратном порядке: фиолетовый и синий - нижняя ступень, голубой и зеленый - средняя, желтый - выше среднего, оранжевый - высшая, красный - абсолют, доступный только при наличии двух оранжевых.
- Ива Клион.
- А степень? - явно заинтересовался мужчина. Ну, оно и не удивительно. Приютские чаще других учатся не за страх, а за совесть. Хорошо жить хотят все, а память о том, что было раньше, еще совсем свежая.