- В чем дело? - просто спросил он, но сделал шаг назад, видимо давая ей больше личного пространства, не желая ее пугать.
Линде не очень понравилось, что он так легко угадал ее состояние. Она отвела глаза и посмотрела на спящую Сару. Она слышала, как Саймон зовет Курта и Дору домой.
- Все хорошо. - запоздало ответила Линда. - Пора ужинать. Мне надо разбудить…
Ян покачал головой. И в его глазах она уловила намек на улыбку. Потом внимательно посмотрел на нее. А потом сказал, что они с Саймоном сами приведут детей, когда все умоются и вымою руки. Ну почему он не может просто отойти от крыльца, чтобы она могла спуститься. Линду беспокоил его понимающий взгляд. Она больше не могла этого выносить и поблагодарив, вошла в дом. Пока она накрывала стол к ужину, смогла немного успокоиться. Ей показалось, твердила она себе. Этот мужчина просто смотрел на нее, как смотрел бы на кого угодно. И то, что она чувствовала себя так, словно ее длинная юбка и рубашка совсем прозрачные, это только ее паранойя.
Что-то изменилось в нем после той ночи. Сначала Линда не могла понять, а потом до нее дошло. Он был трезв. Все время. Когда забирал Саймона на работу утром, то был бодрым, и его явно больше не мучило похмелье. А когда приходил вечером, чтобы заниматься ремонтом, то Линда могла уловить запах его мыла, немного резковатый, хвойный аромат, но никакого виски. И этот острый, все подмечающий взгляд не был затуманен алкоголем.
К тому времени, как Ян и Саймон вошли в дом, приведя с собой детей, стол был уже накрыт. Волосы у всех были влажными. Дора побросала собранные на улице игрушки в коробку возле дивана, а Курт уже взобрался на табуретку, за кухонный стол. Саймон, кажется, ушел переодеться, Линда не расслышала точно, потому что то, что она увидела, потрясло ее. Ян Ривз нес маленькую Сару на руках. Она сидела на его предплечье, и что-то ему говорила. А он с серьезным видом ее слушал и не спешил поставить на пол, несмотря на то, что все уже расселись по местам. Даже Саймон спустился со второго этажа, на ходу натягивая чистую футболку. А потом он заметил ее потрясенный взгляд и, сказав Саре лишь короткое «обещаю», посадил ее за стол. Линда не знала, что Ян пообещал ее дочери, но этого видимо оказалось достаточно, потому что Сара тут же поделилась радостью с Дорой. А та в свою очередь с таким обожанием посмотрела на Яна, что Линда совсем лишилась дара речи. Но как только Линда хотела спросить, что это за обещания он дает, Саймон заметил, что пора бы уже поесть.
К счастью ужин прошел спокойно. Линда в основном молчала, лишь вовремя подкладывала добавки и наливала чай. Болтали в основном девочки, а Саймон и Ян отвечали на вопросы, если такие поступали. Лишь к концу, возник небольшой спор. Малышки снова стали просить Яна показать им лошадок. Линда какое-то время возражала, но Саймон сумел ее убедить. Договорились, что когда у Линды будет выходной, она поедет вместе с ними, таким образом, Яну и Саймону не придется присматривать за детьми, в ущерб работе и во избежание неприятностей, которых по уверениям Яна быть и не могло.
Но решающим аргументом стал счастливый взгляд Курта. Линде даже пришлось прикусить губу изнутри, чтобы не заплакать. Курт был ее самой большой болью. Она жизнь бы отдала, только бы он оправился.
Но это был не последний спор за вечер. И главным камнем преткновения стал пакет с продуктами, который принес Ян. Он так и остался стоять не разобранным. И когда Линда провожала мужчину до двери, то попросила, чтобы он забрал его. Из-за чего получила недовольный взгляд.
- Я думал это справедливо.- попытался уговорить ее Ян.- Я ужинаю здесь почти всю неделю. А я взрослый мужчина с отменным аппетитом. Тебе приходится готовить больше еды и это…
- Это ерунда по сравнению с тем, как преображается дом. Я в состоянии накормить ужином, но сама бы е смогла починить ни крыльцо, ни лестницу. Думаю, что ужин, это ничтожная плата.
- Линда. За это я получаю деньги. Так что… Да дело даже не в этом. Просто так для меня спокойнее. Я мужчина и не хочу никого обременять. Может я и не эталон нравственности, но у меня есть совесть. Тем более в пакете всего лишь фрукты и сладости. Ну, пара коробок молока и сок. Что в этом такого? Считай это подарком для детей.
- Нет. - отводя взгляд, ответила Линда. - Я и сама могу купит все это детям.
- Линда. Это не подачка. Я уверен, что ты сама можешь все это купить. Что плохого в том, что я принес немного продуктов?
От понимания в его глазах, щеки ее вспыхнули. Ее и так задевали попытки жителей городка вручить ей вещи и одежду. А от сознания, что и Ян хочет облагодетельствовать их, Линде было еще хуже. Она сама не понимала, почему это так ее задевало. Да и глупо было отказываться от помощи, особенно в их положении. Ей стоило бы радоваться любой помощи, прежде всего ради детей. Но она не хотела, чтобы этот мужчина смотрел на нее с жалостью. Чтобы думал о ней как о женщине, неспособной обеспечить себя и детей. И эта сумка продуктов, которую он вручил ей, со словами «вот, это для вас», стала каким-то символом ее никчемности. Линда могла бы сказать, что это все ее гордость, но знала, что от ее гордости ни осталось и следа. Она забыла, что значит это слово. За последние пять лет, она унижалась и умоляла столько, сколько другие не унижались и не умоляли за всю жизнь. И все же, она не хотела от Яна Ривза подачек.