Ян обхватил ее руками, притянул к себе. Ее трясло, и она не могла остановиться.
- Тише. Тише, Линда. Я никуда не ухожу. Я так долго ждал вас, я не могу теперь уйти. А тебе нельзя так нервничать.
- То платье, я…
- Не надо. Я уже говорил, ты расскажешь, когда будешь готова.
Линда отстранилась. Отступила на шаг.
- Но я никогда не буду готова. Но если ты спросишь, я отвечу. Сама я никогда не решусь. Я не хочу, что бы кто-то знал. Что бы ты знал.
- Линда…
- Спроси меня. Прямо сейчас. Спроси, почему я не могу надеть то платье.
- Не надо, Линда. Успокойся…
Он попытался снова обнять ее, но если она позволила бы ему, то снова бы струсила. Предпочла бы спрятаться на его плече. Но он столько сделал для нее и детей. Она не могла больше прятаться.
- Спроси. - перехваченным голосом попросила она. - Спроси меня.
Он молчал несколько секунд. Потом сглотнул.
- Почему ты не можешь надеть то платье, Линда?
Ее руки так тряслись, что у нее с трудом получилось ухватить подол длинной застиранной юбки. Она тянула и тянула его вверх. Так мучительно медленно. Не отводя взгляда от глаз Яна, который с болью смотрел на то, что она делает. Она видела, как бледнеет его мужественное лицо по мере того, как подол юбки поднимался все выше. И как черты его лица исказились, когда край юбки оказался выше колен. Она знала, что он там увидел. Много побелевших шрамов, от лодыжек до бедер. Напоминание о том, что ей никогда не убежать.
Все же она позволила ему обнять ее. И целовать мокрые от слез щеки. Линда плакала, совсем беззвучно, но не могла прекратить, как ни пыталась. А Ян все держал ее, тихонько укачивая. Линда видела, какая ярость кипит в нем, но не боялась. Она знала, что она направлена не на нее.
29 глава
Хотел ли Ян слушать, как какой-то выродок издевался над женщиной, которую он полюбил, и над детьми, которые наполнили его жизнь смыслом? Нет, конечно. Но должен был. Потому что Линда должна была рассказать. Невозможно носить такое в себе, и не сходить с ума каждый день. Потому что невозможно вот так по капле узнавать страшные вещи, или додумывать самому, и бороться с желанием разгромить все вокруг, от съедавшей внутренности ярости. Невыносимо было увидеть шрамы на ногах Линды и попытаться сохранить на лице спокойное выражение, чтобы не испугать Линду еще больше. А потом пытаться унять ее дрожь, машинально обещая, что все будет хорошо, когда сам еще не пришел в себя.
Яну трудно было просто теперь сидеть напротив нее на диване и смотреть, как Линда сжимается в комочек, словно боится, что прямо сейчас ее муж войдет в этот дом и сделает с ней те ужасы, о которых так боялась поведать. Но не только страх был на ее лице и в ее огромных, темных, как кофе глазах. В них был стыд от воспоминаний о собственной беспомощности.
Он подумал о ребенке, которого носит Линда и страх, что такое ее состояние скажется на нем, сковало сердце тревогой.
- Линда. - она вскинула на него взгляд, а потом отвернулась. - Посмотри на меня.
- Не могу. - сдавлено ответила она. - Ты не понимаешь. Я хочу рассказать, но… Это так стыдно. Я делала такие вещи, о которых… Ты бы никогда так не сделал. Не стал бы так унижаться… Ты станешь презирать меня… Когда узнаешь, какой слабой я была.
Ян старался, чтобы голос его звучал спокойно. Но это было чертовски трудно. Ему хотелось схватить эту хрупкую женщину, и закрыть от всего мира. Но это было невозможно, потому что все, что терзало ее, жило внутри нее самой. Он не сможет облегчить ее ношу, если она сама не поделиться этой ношей с ним.
- Линда. Ты не сможешь рассказать ничего такого, за что я стал бы презирать тебя. К тому же, кто я, чтобы осуждать тебя за что-то. Еще недавно, я был тем, кто не мог прожить и дня без бутылки виски.
- Понимаешь… Я не была такой всегда. Не была. Я и сама не заметила, как стала такой трусихой. Когда становилась все без вольнее и без вольнее, пока не превратилась в ничтожество. - она сжала кулаки и прижала их к груди. - Я позволяла издеваться над собой! Позволяла ему пугать детей! - крикнула она и зажмурилась.
Ян еще ни разу не слышать, что бы Линда так повысила голос. Сама этого не осознавая, она всегда говорила тихим голосом, словно боясь кого-то потревожить. Так разговаривают матери, когда их маленькие дети спят. Ян молчал, отчасти давая возможность Линде успокоиться, отчасти, потому что не знал, что можно сказать. Спустя пару минут, Линда открыла глаза.