– Моретти, – поприветствовал его Дон семьи Калабрези. – Мы рады, что ты смог к нам присоединиться.
Коррадо наклонил голову.
– Взаимно.
Заказав напитки, собравшиеся принялись обсуждать разнообразные вопросы, начинания с политики и заканчивая музыкой, избегая в большинстве своем вопросов бизнеса. Беседа была оживленной – практически дружественной – однако Коррадо был начеку, зная, что его оценивали. Они следили за каждым его движением и взвешивали каждое его слово, дабы определить то, хотят ли они вести с ним дела или нет. Он виделся с ними уже не в первый раз, но раньше он представал в другом качестве.
Теперь же он оказался на собеседовании всей своей жизни.
– Что привело тебя в Нью-Йорк? – спросил Сержио Женева, глава семьи Женева. – Как долго продлится твой визит?
– Всего лишь один вечер, – ответил Коррадо. – Я привез племянника и его девушку.
– Значит, личные причины?
– В большинстве своем, да.
Дон семьи Калабрези перевел взгляд на Коррадо.
– Я рад, что ты здесь. Я хотел поговорить с тобой об одном деле. Мой друг Сэмми Грейвз открыл новое казино. Ты понимаешь, о чем идет речь?
– Разумеется.
– Он – хороший парень, ведет честный образ жизни. У него семья и дети. Я пытался помочь ему, предлагал содействие в получении земли на севере штата, в оформлении кредитной линии, но он отказался. Ему хотелось сделать все самостоятельно. Его бизнес во всех отношениях легален.
– Это достойно уважения, – сказал Коррадо.
– Уверен, ты понимаешь, что его несколько беспокоит сделка, которую он заключил с Чикаго. Он всегда хотел этого избежать, ему никогда не хотелось заключать никаких сделок.
– Я понял, – ответил Коррадо. – Передай ему, что о Чикаго он может не беспокоиться. Твой друг – мой друг.
Дон поднял свой стакан.
– Я ему передам.
– Как обстоят дела с затишьем в Чикаго? – спросил другой нью-йоркский Дон.
Коррадо обдумал его вопрос.
– Хрупко.
– О’Бэннон по-прежнему испытывает свою удачу?
Скорее Сал спровоцировал его первым.
– Полагаю, очередная провокация с его стороны – всего лишь вопрос времени.
– Сообщи нам, если это случится, – сказал Дон. – Если что-то потребуется – сразу же говори. Ведь мы все здесь друзья.
Коррадо кивнул и, подняв свой стакан, сделал глоток, в то время как за столом вновь воцарилась непринужденная беседа. Несмотря на сосредоточенное выражение его лица и суровые, темные глаза, которые Коррадо умело использовал для того, чтобы произвести на окружающих впечатление равнодушного человека, которого все знали, душа Коррадо была преисполнена удовлетворения.
Обведя собравшихся взглядом, Коррадо задержался на Джонни Амаро, главе семьи Амаро. Это был один из немногих людей, которых он лично на протяжении многих лет считал истинным союзником. Семья Джонни руководила нью-йоркским синдикатом с самого начала, на протяжении многих десятилетий передавая власть от отца к сыну. Джонни без лишних слов поднял свой бокал, чествуя Коррадо.
Коротко и ясно.
* * * *
Гостиная квартиры на первом этаже кирпичного дома, располагавшегося на Восьмой авеню, была заставлена картонными коробками, стоявшими друг на друге и заполненными до отказа. Коробки были поделены на две категории: «забрать с собой», «избавиться». Жизнь Хейвен вновь подвергалась категоризации и оценке; она расставалась с вещами, которые были ей больше не нужны на ее жизненном пути.
Она испытывала смешанные чувства, разрываясь между счастьем и грустью, пока упаковывала свои вещи для переезда в Чикаго. Для того, чтобы следовать за одними своими мечтами, ей приходилось поворачиваться спиной к другим. Ей приходилось нарушать одно обещание для того, чтобы сдержать другое. Насколько она могла судить, Кармин хорошо понимал ее чувства.
– Ты не обязана этого делать, – сказал он, стоя посреди комнаты и засунув руки в карманы джинсов. – Мы можем что-нибудь придумать.
Хейвен перевела взгляд на Кармина.
– Например?
– Я не знаю, – он пожал плечами. – Мы могли бы ездить друг к другу.
– Ездить?
– Да, ты будешь жить здесь, а я – в Чикаго. Мы будем навещать друг друга, когда будет возможность.
– Ты этого хочешь?
– Нет.
Хейвен рассмеялась, убирая последние книги в коробку. Она достала дневник Мауры и открыла его, пролистывая страницы и читая мелькающие строки. Найдя нужную страницу, Хейвен прочла надпись в верхней части страницы, сделанную красным маркером.
«Порой я теряю перспективу, но мне помогает возможность остановиться
и осмотреться по сторонам. Возможно, я не обладаю всем, чего хотелось бы,
но я имею больше чем достаточно. Большинство людей не имеют и этого».
Убрав дневник в коробку, Хейвен запечатала ее.
– Знаешь, у нас есть то, чего нет у многих людей.
– Что это?
Улыбаясь, Хейвен переставила коробку, отправляя ее к тем вещам, которые она планировала забрать с собой.
– Шанс. Завтрашний день может и не наступить, поэтому нельзя воспринимать сегодняшний день как должное.
Кармин помог ей упаковать оставшуюся часть вещей, после чего, извинившись, отошел для того, чтобы ответить на звонок. Он прошел в спальню, в то время как Хейвен встала посреди гостиной, осматривая коробки. Услышав доносившийся из коридора шум, она обернулась в то же самое мгновение, когда входная дверь ее квартиры, распахнувшись настежь, ударилась о стену.
Шагнув на порог, Келси лихорадочно осмотрелась по сторонам, будто бы лишившись рассудка. Хейвен собиралась было поприветствовать подругу, однако Келси опередила ее – бросившись вперед, она истерично закричала.
– Что, черт возьми, происходит? Где ты была? Что случилось? Что ты делаешь? – обернувшись вокруг своей оси, Келси указала на коробки. – Ты переезжаешь? В самом деле? У тебя проблемы? Почему ты не звонила?
В этот момент дверь спальни распахнулась, Кармин поспешил вернуться в гостиную.
– Кто здесь, блять, так верещит?
Часто заморгав, Келси перевела взгляд на Кармина.
– Ты кто такой?
Кармин прищурился.
– Я? Это ты кто, черт возьми, такая?
Хейвен глубоко вздохнула, и поочередно указала рукой сначала на Келси, затем на Кармина.
– Кармин, это моя подруга Келси. Келси, это мой… Кармин.
Не сводя друг с друга взгляда, они не шелохнулись, словно вовсе и не слышали Хейвен. Спустя несколько мгновений выражение лица Келси смягчилось, паника в ее глазах сменилась подозрительностью.
– Возможно, я слышала о тебе пару раз.
– Аналогично.
Закатив глаза от их противостояния, Хейвен осмотрелась по сторонам, дабы убедиться в том, что она ничего не забыла. Белые стены опустели, ее квартира вдруг стала казаться гораздо меньше, чем до этого.
– Так это правда? – спросила Келси. – Ты переезжаешь?
Развернувшись к своей подруге, Хейвен ощутила чувство вины.
– Да.
– Почему? – задав этот вопрос, Келси бросила взгляд на Кармина. – Дай-ка угадаю… из-за него.
Кармин не двигался с места, скрестив на груди руки. Уголок его губ подрагивал, будто бы он пытался побороть в себе желание вставить какую-нибудь колкость.
– Нет, не из-за него, – ответила Хейвен. – Ради него.
– А есть разница?
– Однажды один мудрый человек сказал мне, что разница существует.
Келси вздохнула.
– Слушай, Хейден, я…
– Хейден? – серьезно спросил Кармин, вмешиваясь в разговор. – Это еще что?
Хмурясь, Хейвен принялась объяснять.
– Это мое имя здесь.
– Зачем оно нужно?
– Это была идея Коррадо, – пробормотала Хейвен. – Он выбрал его.
– Подожди, что? – Келси покачала головой, пребывая в замешательстве. – Твое имя здесь? Господи, это что, вымышленное имя? Кто ты вообще?
– Я могу все объяснить, – сказала Хейвен, но сразу же спохватилась. – В действительности, нет, не могу.