Хмурясь, Хейвен убрала руку от его лица.
– Ты в порядке?
Когда Кармин кивнул, Хейвен потянула его за собой к раковине и поместила его руки под холодную воду, промывая порез.
– Только погляди, ты меня лечишь, – сказал он. – Когда мы поменялись местами?
– Когда ты решил попробовать себя в готовке.
Поплескав себе на лицо воды, Кармин выключил кран и, взяв полотенце, облокотился на тумбочку. Он наблюдал за тем, как Хейвен заканчивает нарезать за него лук, и чувствовал себя беспомощным, замечая то, с какой легкостью ей это давалось. Поставив духовку на разогрев, она безо всяких проблем продолжила готовить блюдо.
Выложив все на противень, она развернулась к Кармину с улыбкой.
– Поставишь курицу в духовку, когда она нагреется? Мне нужно переодеться.
– Конечно.
После того, как Хейвен ушла, Кармин остался на кухне, дожидаясь сигнала духовки, который раздался спустя некоторое время. Взяв поднос, Кармин направился к плите, не замечая лужи на полу. Шагнув в нее, он поскользнулся и, выпустив из рук противень, сумел сохранить равновесие. Ему удалось удержаться на ногах, однако противень приземлился на пол, курица и овощи разлетелись по всей кухне.
Собрав овощи, он сложил их на поднос в то самое время, когда на лестнице послышались шаги. Едва слышно выругавшись, Кармин схватил курицу. В этот момент на кухню вернулась Хейвен.
Ахнув от удивления, она замерла в дверях, и обвел взглядом беспорядок.
– Быстро поднятое не считается упавшим? – предположил Кармин, поднимая курицу за ноги.
– Когда здесь в последний раз мыли пол?
– А этот раз считается? – спросил Кармин, указывая на лужи.
– Нет.
– Тогда… – Кармин сделал паузу, подсчитывая в уме срок, –…одиннадцать лет назад, когда здесь жила моя мать.
В ответ Хейвен только лишь смотрела на Кармина. Отпустив курицу, он бросил ее на пол с громким шлепком, и достал из кармана телефон. Он набрал номер Селии и принялся дожидаться ее ответа.
– Да, не могли бы мы перенести ужин на завтра? Отлично. Спасибо.
Завершив разговор, Кармин перевел взгляд на Хейвен.
– Как ты смотришь на то, чтобы заказать китайскую лапшу?
– Китайская лапша – замечательно, – ответила Хейвен, смотря на лежавшую на полу курицу. – Сальмонеллы – отнюдь не столь прекрасно.
* * * *
Церковная скамья казалась Кармину стальной, нижняя часть его тела онемела, туловище покалывало. Он беспокойно постукивал ногой, пытаясь сосредоточиться на службе, однако все, что он слышал, походило для него на «бла-бла-бла».
– Почему он дергается? – спросила Джиа. Ее резкий шепот, казалось, прокатился эхом по всей церкви. Люди, сидевшие на скамьях неподалеку, обернулись, сердито смотря на них. – Он кажется одержимым! В этого мальчика вселился демон!
Селия тихо отчитала свою мать, в то время как у Коррадо вырвался низкий, горький смешок.
– Это называется алкогольной зависимостью. Он сегодня не пил.
Джиа усмехнулась.
– Тогда не позволяйте ему сегодня причащаться. Он украдет все вино.
Закатив глаза, Кармин почувствовал, что Хейвен взяла его за руку, и расслабленно откинулся на спинку скамьи, продолжая дергать ногой. Он не знал, что заставило его решиться посетить воскресную мессу, однако теперь он определенно жалел о своем решении. Его лоб покрылся потом, а сам он испытывал тревогу, которая, казалось, закипала под его покрасневшей кожей.
Оставшаяся часть службы тянулась медленно. Во время причастия Кармин сидел на скамье, игнорируя ехидные комментарии своей бабушки, которые сорвались с ее губ, когда она прошла мимо для того, чтобы присоединиться к процессии, продвигавшейся к алтарю. Хейвен оставалась рядом с Кармином, безмолвно впитывая в себя все происходящее и с неподдельным интересом осматриваясь по сторонам.
Она никогда еще не бывала в церкви.
После того, как месса закончилась, Кармин провел Хейвен к главному алтарю. Пройдя несколько шагов, он остановился и, замешкавшись, посмотрел на нее.
– Ты не могла бы вернуться домой с Селией и Коррадо?
Хейвен нахмурилась, пребывая в замешательстве, но кивнула, не задавая ему никаких вопросов. Быстро поцеловав ее, Кармин убедился в том, что она доедет домой в целости и сохранности, после чего прошел в переднюю часть церкви. Отец Альберто стоял у алтаря, разговаривая с прихожанами. Заметив Кармина, он извинился перед ними и подошел к нему.
– О, мистер ДеМарко, снова желаете воспользоваться моим телефоном?
Усмехнувшись, Кармин достал свой мобильный.
– Нет, сегодня телефон при мне.
– Тебя подвезти?
Он достал ключи.
– С этим тоже все в порядке.
– Чем же тогда я могу тебе помочь?
– Я надеялся на то, что мы сможем поговорить.
Отец Альберто улыбнулся.
– Разумеется.
Священник пригласил Кармина в свой кабинет – в тот самый, в котором они уже некогда виделись – и жестом указал ему на стул. Нервничая, Кармин провел рукой по волосам и сел. Он молча наблюдал за тем, как священник опускается в свое кресло.
– Я рад тебя видеть, – сказал отец Альберто. – Я хотел побеседовать с тобой на кладбище после похорон Винсента, но ты общался с юной девушкой. Мне не хотелось вам мешать.
– Да, это Хейвен. Она, гм… она…
– Я знаю, кто она, – ответил отец Альберто. – Я много всего о ней слышал.
– От моего отца?
– О, я не могу об этом говорить, – улыбнулся священник с блеском в глазах. Определенно, от его отца. – Исповедь – дело конфиденциальное.
– Даже после смерти человека?
– Конечно. Отношения с Господом после смерти не заканчиваются, сын мой.
– Я не удивлен, – пробормотал Кармин, смотря на священника. – Именно поэтому я и хотел с Вами поговорить. Когда оглашалось завещание моего отца, он попросил меня об одолжении. Он хотел, чтобы я пришел сюда… он написал, что оставил что-то для меня.
Священник кивнул, слова Кармина, казалось, нисколько не удивили его. Он ждал Кармина.
– Это правда. Но, прежде чем я отдам это тебе, скажи мне кое-что.
– Что?
– Как ты себя чувствуешь?
Вздохнув, Кармин покачал головой.
– А как я выгляжу со стороны?
– Кажется, ты держишься вполне хорошо.
– Внешний вид обманчив.
– Вздор. Возможно, ты просто не видишь всю картину.
Кармин помолчал, на долю секунду замешкавшись, однако пережитое горе давило на него с такой силой, что он уже просто не мог сдерживаться. Плотина рухнула, слова хлынули из него бурным эмоциональным потоком, который наводнил кабинет священника. Кармин едва не утонул в этих водах, исповедуясь в своих грехах.
Отец Альберто смотрел на него, безмолвно выслушивая его признания, и не произносил ни слова до тех пор, пока Кармин не закончил. Его исповедь была лишена формальностей, он не просил прощения ни у Бога, ни у людей. Перед священником предстал лишь Кармин и его правда, он рассказал обо всем единственному человеку, который мог услышать все, что угодно и не смотреть после этого на Кармина иначе.
Священник был единственным человеком, который мог все выслушать и никому об этом не рассказать.
– Как ты теперь себя чувствуешь? – спросил отец Альберто, когда в его кабинете вновь воцарилась тишина.
– Кажется, мне нужно выпить, – пробормотал Кармин.
Священник добродушно рассмеялся.
– Я предложу тебе другой вариант.
– Мне не нужна епитимья, – сказал Кармин. – Я не собираюсь поститься и повторять по десять раз молитву Богородице. Это ерунда.
– О, я не собирался предлагать тебе это, – ответил отец Альберто. – Я хотел всего лишь предложить тебе составить список. Напиши имена всех тех людей, с которыми, на твой взгляд, ты обошелся дурно, и найди способ в будущем исправить это.
– Это займет у меня всю оставшуюся жизнь.
Отец Альберто пожал плечами.
– А у тебя есть занятие получше? Я знал человека, который пытался утопить свою боль в алкоголе. Он пил для того, чтобы забыть свою семью, заглушить боль потери. Когда он, наконец, протрезвел, ему пришлось за это расплачиваться. До конца своих дней он исправлял свои ошибки.