«По крайней мере, по собственной воле, — подумал он. — Возможно, Сабл поймала Мэла в Шрентаке, околдовала и потребовала, чтобы он доставил нас сюда. — Это было единственным нормальным объяснением. — Но если так, если Рагх ошибается, тогда почему он так спокойно двинулся к черной?»
Выглядывая из-за плеча Дамона, Рагх снова заговорил:
— Постой, я ведь сказал, что служил у Сабл. Так вот, это — не она. — В голосе сивака звучало неподдельное облегчение. — Теперь я вижу, что это существо даже не принадлежит к роду черных драконов.
— Мэлдред! — твердо сказал Грозный Волк, надеясь воздействовать на ту часть сознания друга, которая была неподвластна дракону. — Останься с нами. Пойдем отсюда.
— Ты здесь в безопасности, друг мой, — откликнулся людоед, однако не было похоже, что он уверен в собственных словах. — Я обещал, что вы будете в безопасности. Дракон не тронет вас.
Освещенный бледным желтым светом драконьих глаз, Мэлдред стоял прямо напротив огромной морды чудовища, согнувшись в низком поклоне.
— Я доставил тебе Дамона, хозяин. Я выполнил обещание. «Хозяин?»
— Рагх, Фиона. уходим! Но девушка уперлась.
— Я — Соламнийский Рыцарь! — сказала она вызывающе. — Я должна бороться с этим драконом. Бежать — постыдно.
Дамон сжал кулаки в бессильном гневе.
— Мы безоружны!
— Не надо так спешить. — Низкий страстный голос принадлежал не Фионе и раздался из-за их спин. — Никуда ты не пойдешь, Дамон Грозный Волк. Ни ты, ни глупая женщина-рыцарь, ни калека-сивак. Вы трое — мухи, попавшие в паутину. Вот увидите, такой сильный паук, как мой хозяин, вам и не снился.
Узнав голос, бывший рыцарь недоверчиво обернулся и встретился взглядом с Нурой Змеедевой. Она перекрыла им путь к отступлению, поднявшись на хвосте посреди пещеры и гипнотически покачиваясь; ее чешуя таинственно мерцала. Не столько жуткий облик твари, сколько ее магия заставила Фиону и Рагха оставаться на месте.
— Никто из вас отсюда не уйдет, пока мой хозяин не разрешит, — прошипела нага. — Если разрешит…
«И не откупиться, — подумал Грозный Волк. — И никакого шанса…»
— Дамон! — Мэлдред, до этого продолжавший стоять перед драконом, двинулся к нему. — Иди сюда! Присоединяйся к нам, Дамон!
— К вам? Клянусь любой головой Темной Королевы, этого не будет. Этого не может быть!
Бывший рыцарь пытался убедить себя в том, что весь этот ужас ему мерещится, но тем не менее знал, что кошмар реален. Он чувствовал воздействие страха, источаемого драконом, видел его жуткие желтые глаза в глубине пещеры, видел покачивающуюся у входа нагу и друга-изменника, замершего в ожидании перед своим хозяином.
— Рагх, — прошептал Дамон. Краем глаза он видел, что драконид судорожно дергается, силясь избавиться от чар Нуры. — Рагх, — позвал он громче.
— Я… Я слышу тебя. — Знакомый хриплый шепот прозвучал напряженно.
— Есть у тебя какой-нибудь стоящий план, чтобы нам отсюда выбраться?
Из глубины пещеры Мэлдред снова позвал Друга.
— Да! У меня есть план! — прорычал сивак. — Я намерен, раз уж нам все равно здесь погибать, позволить дракону убить меня. Он сделает это быстрее, чем планирует змееподобная тварь.
— Это Нура Змеедева, Рагх.
— Как бы ее ни звали, она отвратительна.
— Это Нура Змеедева.
«Ты знаешь ее, — думал Дамон. — С того момента, как я тебя встретил, ты обещал разделаться с ней. Она обрезала твои крылья, сотворила множество отвратительных чудовищ с помощью твоей крови. Ты же ненавидишь ее».
— Даже если ты не видел ее в этом облике, все равно должен был узнать.
— Я никогда ее не видел, иначе бы запомнил.
— Воплощение Хаоса, — пробормотал Грозный Волк.
«Проклятая тварь забрала у Рагха воспоминания о Нуре Змеедеве. Должно быть, это так. Что же она украла из моей памяти?»
— Дамон! — снова окликнул его Мэлдред.
«Впрочем, какая теперь разница, — горько заключил бывший рыцарь. — Не похоже, чтобы нам удалось выбраться отсюда живыми».
Ноги отказались подчиняться бывшему рыцарю — на несколько мгновений он позволил себе отвлечься, И ужас, исходящий от дракона, пронизал его до костей.
В тот же момент нага придвинулась ближе. Странный, тяжелый запах притираний, которыми она пользовалась, смешивался с гнилым смрадом болота. Дамон почувствовал слабость, тошноту — он был готов умереть. «Лучше бы я дал штормовому морю поглотить меня, — подумал Грозный Волк, но тут же прогнал эти мысли. — Не видать дракону моей смерти! Иначе мне не видать моего сына!»