Я потягивал вино, ожидая еще несколько минут. Я не был готов рассеять чары, зная, что в ту минуту, когда Майя откроет глаза, она будет помнить только то, что выпила вина и уснула. Всегда была вероятность того, что она могла вспомнить фрагменты, но я смог бы объяснить это ее грезами или кошмарами, выбирайте сами. Она не должна вспомнить, как я доставлял ей удовольствие.
И это подвело меня к черте гнева. Просто думать о том, что она не будет осознавать, что именно мой поцелуй заставил ее вспомнить и, в то же время, помог забыть. Что именно мои губы породили благословение, которое для нас обоих напоминало проклятие.
Самолет начал снижаться. Медленно двигаясь, я поднялся с кресла, поставив стакан на соседний стол, направился в хвост самолета и открыл дверь в спальню.
Она была такой, какой я ее оставил. Без блузки. Руки сложены под щекой, в то время как россыпь темных волос спадала ей на лицо, целуя ее губы, касаясь подбородка.
Черт.
Я колебался, не хотел нарушать момент блаженства, представляя, что она уснула от того, что мы занимались любовью, а не потому, что я ее заставил.
После того, как я ввел в нее наркотики.
Я наклонился и поцеловал ее в висок, прошептав на ухо:
— Просыпайся, спящая красавица.
Я дважды щелкнул пальцами и отступил назад, когда она пошевелилась. Со стоном моргнув, Майя открыла глаза и нахмурилась, глядя в мою сторону.
— Где я?
— В десяти километрах над землей, плюс-минус пара сотен метров, — сказал я сухим тоном. — Может, не будешь так налегать на вино в следующий раз?
Майя рывком села на кровати, потом посмотрела вниз и быстро укрыла себя одеялом.
— Разве я напилась?
— Ага, — я выдавил вежливую улыбку. — Ты помнишь... что-нибудь?
— О, нет! — Майя закрыла лицо руками. — Я... приставала к тебе?
— Определенно приставала, — сказал я, мягко посмеиваясь.
— Нет! — застонала Майя в одеяло и уткнулась в него лицом. — Скажи мне, я поцеловала тебя или просто... набросилась на тебя?
Я не смог сдержать улыбку, когда сел рядом с ней на кровать.
— Ничего настолько ужасного, хотя, в следующий раз, когда захочешь секса, лучше будет попросить об этом трезвой и не опустошать свой желудок после предложения.
Майя побелела как полотно.
— Я шучу, — усмехнулся я. — Ты выпила два больших бокала вина, сказала, что чувствуешь сонливость, и я отвел тебя в спальню, где ты... уснула без сновидений.
— Нет, — нахмурилась Майя, — не без сновидений, — ее кожа из бледной стала румяной. — Я имею в виду... — она прижала руку ко лбу. — Здесь жарко?
— Ты в порядке?
Было ли напрасными желать, чтобы она что-нибудь вспомнила? Хоть что-нибудь?
— Да, — сказала она быстро. — Я, э-э-э, просто видела очень странный сон.
— Алкоголь имеет тенденцию оказывать такой эффект на людей, — сказал я успокаивающим и, надеюсь, убедительным тоном.
— Интересно, как много раз ты, должно быть, говорил это пациентам? — пробормотала она.
— Больше, чем смог бы сосчитать.
Майя засмеялась, потом прищурилась, глядя на мое лицо.
— А ты... Забудь.
— Что?
— Ничего, — она отмахнулась. — Он просто был реально реальным. Мой сон.
— Реально реальным, да?
— Эй, я только что проснулась, не поправляй меня.
Я невинно поднял руки.
— Почему бы тебе не одеться, а потом мы бы смогли поговорить, хорошо?
— Поговорить?
— О причине нашего пребывания в Чикаго.
— Больше никаких секретов?
— Нет, — как минимум, в этом я мог быть честным.
— Что изменилось?
Все, хотелось мне сказать. Вместо этого я просто проигнорировал вопрос, как делал всегда, когда не хотел отвечать.
— Одевайся, Майя. У нас не так много времени, и я намерен поговорить с тобой прежде, чем мы окажемся под дулом пистолета.
Она засмеялась.
Я нет.
— Все равно это безопаснее, чем мой отец и его головорезы, — сказала она себе под нос.