— Как?
— С уважением... С любовью.
Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Я попыталась стереть ее, но Серджио схватил меня за руку.
— Тяжелее тем, кто остается, чем тем, кто уходит. Просто знай... Она много смеялась и сводила меня с ума.
Я облизала пересохшие губы и улыбнулась.
— Этому миру нужно больше смеха.
— Это действительно так, — согласился он, и мы оба уставились на Николая. — И он будет нуждаться в тебе...
— Я у него есть.
— У него? — Серджио прищурился. — Он убийца.
— Такой же, как и ты.
— Теми же руками, которые он использует, чтобы подарить жизнь, он ее забирает. Тебе придется научиться закрывать глаза... потому что это всегда будет в его крови.
— Что будет?
Серджио пожал плечами.
— Как только ты оказываешься втянутой в эту жизнь, ты не можешь уйти, даже если хочешь. Это преследует тебя, соблазняет, манит, обещает тебе мир. Он всегда будет частью мафии, но я могу помочь тебе исчезнуть, и из-за Энди собираюсь дать тебе этот шанс, — он встал. — К полуночи ты будешь в Канаде или в Мексике, если это твое предпочтение, дом у океана, новая личность, паспорт, новая жизнь, просто скажи.
— Но Николай...
— Он останется. Это предложение для тебя. Не для него.
В панике я уставилась на Николая и встала. Он хотел, чтобы мы исчезли, чтобы я была в безопасности, но я не хотела оказаться в безопасности, если это означало, что мне придется жить далеко от него.
— Мой отец, он будет преследовать Ника? После моего исчезновения?
Серджио не ответил.
— Что бы сделала Энди?
Он снова промолчал и просто смотрел на меня, его кристально голубые глаза пронзали меня будто насквозь.
Я сглотнула, расправила плечи и прошептала:
— Если он останется, останусь и я.
— Слава Богу, — прохрипел Николай. — И, Серджио, вали отсюда, пока я не надрал твою задницу.
— Ха, — Серджио вытащил иглу и нитку. — В твоем положении, ты, скорее всего, упадешь на задницу и будешь выглядеть глупо перед девушкой, которую любишь, — он протянул иглу Николаю.
— Спасибо, — проворчал Ник. — И, Серджио?
Серджио обернулся.
— Проткнешь меня иглой еще раз, и я разорву тебе глотку, пока ты будешь спать.
— Ха! — Серджио одобрительно кивнул. — «Пропранолол», не знал, что ты фанат.
— Уходи, — Николай издал странный рык.
Серджио закрыл за собой дверь и прокричал:
— Всегда пожалуйста!
ГЛАВА 46
Что имеем — не храним, потерявши — плачем.
~ Русская пословица
Николай
Мне стоит быть благодарным как минимум за то, что Серджио ввел небольшую дозу, чтобы вырубить меня, достаточную, чтобы последние десять минут казались нечеткими. Я чувствовал, что лучше закрыть глаза и расслабиться, лежа на спине, пока наркотик, морфий, циркулирующий по моей кровеносной системе, сжигал мои вены. У меня всегда была ужасная реакция на любые опиаты. Из-за них, как правило, я чувствовал себя больным, что было благословением, учитывая, что я имел легкий доступ к ним в любое время. И, поскольку я фармацевт, когда дело дошло до создания сыворотки, у меня не возникло с этим никаких проблем.
Я не был шокирован, что он предложил ей убежище. Меня шокировало то, что она отказалась от его предложения и осталась. Умная женщина убежала бы подальше, использовала второй шанс на новый старт и никогда не оглядывалась бы назад. В ее прошлом не было ничего, кроме ужаса, и я не мог себе представить, что будущее будет волшебным и в розовых тонах, даже если она останется со мной. В ее жизни никогда не настанет тот день, когда ей не напомнят о ее прошлом, нашем прошлом, и я должен подумать, будет ли это влиять на наше настоящее и сказываться на нашем будущем.
Вздохнув, я, как мог, сел.
— Майя, не могла бы ты принести маленькое зеркало из ванной?
Нахмурившись, она кивнула, направилась в ванную и вернулась с зеркалом.
— Отлично. Направь его, пожалуйста, на рану, немного наклони, еще немного, — ее руки дрожали. Я не винил ее. Я был не в лучшей форме. — Спасибо.
Мы не разговаривали, пока я проворно и быстро зашивал свою рану идеальным швом, который выглядел, как белый след, словно меня поцарапали. Майя пошатывалась.