Глава департамента смотрел на хищный профиль собеседницы и сдерживал желание прикоснуться, пропустить седую прядь сквозь пальцы, плюнуть на все и всех и сжать Алиссу в объятиях...
Но он сдержался.
Потому что не имел права.
– Так чем она отличается от тех же патриотов? – спросил мужчина, бессильно сжимая кулак и как-то остервенело делая очередную затяжку. Горчило не только во рту, но и глубоко в душе.
– Она сирота, Эллисан. Ребёнок, живущий без любви, не умеющий любить даже себя. Я ведь наврала ей, я намеренно била по больному месту всех сирот – отверженности. – Помолчав, женщина добавила, – Ты рос в семье, Эл, ты не понимаешь, что такое бороться за чье-то уважение, за чью-то любовь, когда считаешь себя виноватым во всем, включая свое рождение и существование. Маиса считала, что заслужила уважение среди тех, кто её сюда сослал. Ни за какие деньги, ни за какие услуги она бы не раскололась, потому что именно в этот момент остро ощущала себя не отщепенцем, а частью чего-то целого, общего... – Запнувшись, Алисса больше ничего не стала говорить.
Они долго стояли в молчании. Небо приобретало чёрные оттенки, вспыхнули первые звезды, сигаретные бычки падали под ноги один за другим. Наконец, Дэбора-Билл нарушила пропитанное напряжением молчание.
– Убей её, Эл.
Искупление
Мужчина изумленно в кинул брови.
– Ты ведь знаешь, я пока не могу...
– Да-да-да, следствие и все дела, – резко перебила его женщина и продолжила. – Я понимаю. Но пойми и ты, девчонка вам больше ничего не скажет. Сейчас, под страхом моей персоны, она выложит вам всю подноготную, а потом будет мучиться. Я её сломала, Хэмсвиль. Сломала так же, как вы сломали меня. Только вот, одна загвоздка, она не я, она не будет ползать перед тобой на коленях и вымаливать о смерти, а также она не сможет жить с той тьмой, которую приняла я. Она слабая, Эллисан. Убей её, не заставляй бедняжку мучиться.
Глава департамента хмуро смотрел на женщину и с каждым сказанным словом все сильнее ненавидел. Себя.
– Если бы у меня была возможность изменить свое решение... Если бы у меня была возможность убить ту тебя... – мужчина глубоко задышал, стараясь не сорваться. – Я бы не сделал этого, Лисса. Я бы не убил тебя.
Дэбора-Билл надрывно рассмеялась, а потом зашлась приступом сухого кашля. Успокоившись, Алисса взглянула на своего палача и жестко сказала:
– Я знаю, Эл. Я прекрасно знаю размер твоего эгоизма, я помню твою жестокость, я страдаю от последствий твоего решения. Ты – мой личный палач, Хэмсвиль. Ты – мой яд, ты – моё вечное наказание и искупление грехов. Но сейчас мы говорим не об этом. Ты видишь, во что я превратилась, Эллисан. Я не хочу, чтобы этот ребёнок стал таким же чудовищем, как я сама.
Мистер Хэмсвиль отвёл взгляд.
– Я прошу тебя.
– Хорошо, – сглостнул главный дознаватель.
– Спасибо, – обронила Алисса и, не прощаясь, ушла.
***
Через сутки после этого разговора глава департамента по внешнеполитическим преступлениям решительно вошёл в камеру номер пятнадцать, куда перевели шпионку Маису Медемьянскую.
Девушка, увидев вошедшего, вскочила с лежанки и заозиралась в поисках относительно безопасного места.
– Стой смирно, – сказал мужчина и достал пистолет.
Девушка недоуменно взглянула на главного дознователя.
– Либо так, либо в руки Мастера Пыток, – скупая фраза заставила девушку сесть и... смириться. Маиса поняла, что решение мистера Хэмсвиля – милосердие для неё. Слова Алиссы были свежи в памяти девушки. Закрыв глаза, она прошептала «спасибо».
Главный дознаватель стоял, направив пистолет на девушку и чувствовал то же, что и двенадцать лет назад. Тогда восемнадцатилетняя Алисса, безумно красивая и опасная шпионка, стояла перед ним на коленях и молила о смерти. Он помнил, как спутавшиеся рыжие волосы разметались по плечам, как в поднятых на него карих глазах блестели слезы... И тогда он ушёл, не оборачиваясь, потому что каждый её хрип причинял ему боль. Он хотел дать ей жизнь, не понимая, что весь её мир рухнул, погребая под своими осколками все человечное, что было в ней. Он дал ей жизнь, которая ей была не нужна. Подарил ей новое имя, свободу, недвижимость... И несмотря на желание умереть, она всем этим распорядилась. Так, как умела, она обеспечила себе комфортное существование.
А эта девушка так не сможет.
И сейчас, смотря на благодарящую его милость шпионку, он видел Алиссу. Лиссавету, как звали её раньше.
– Прости меня.– Едва слышно прошептал Эл.
В камере номер пятнадцать раздался выстрел.