Когда Райо узнал об этом, он впервые заплакал от безысходности. Но он на столько сильно боялся за свою душу, что просто не мог сдаться, закусив удила губернатор собственноручно придушил вернувшегося разведчика и запретил выдавать информацию о творящихся странностях гвардейцам и оставшимся силам обороны. Он пока что не знал, что же ему делать, но всё же несказанно желал вырваться из этого ада. Тем более, в горниле непрекращающегося сражения губернатор готов был отстаивать интересы людей, что стояли между ним, его бессмертной душой, принадлежащей только Императору и врагом, что страшнее любого ксеноса. Об одном постоянно жалел Райо, что у него не было возможности отправить весть о восстании и губительных силах на Кор 2, механикус могли бы разобраться с этой проблемой своими методами. Нужно было всё-таки соглашаться на их предложения ранее, полноценный корпус скитариев, дал бы возможность прорваться к орудиям противокосмической обороны, уж больно сильно губернатор подозревал, о том, что механикус не вмешиваются боясь гигантских потерь на прорыве средств ПКО, а потому до сих пор и идут на поводу предателей. Тем более, наверняка у них так же нет никакой информации о демонопоклонниках и прочих Варповых ужасах, творящихся на столичном мире Сектора Корианис.
Грузно поднявшись с утилитарно выполненного стула, что солдаты притащили из одного из уцелевших жилых блоков, Райо откинул свою погасшую трубку в сторону и подошел к небольшому, пробитому парой лазерных болтов, стеллажу. Достав початую бутылку дрянного амосека, губернатор сделал глубокий глоток прямо из горла, от чего его грузное тело слегка заколыхалось, когда он начал отдуваться от достаточно большого градуса, пахнувшего сивухой, алкоголя. Поставив бутылку на место, представитель бравого и благороднейшего рода Карал снова сел на своё место и вперился взглядом в зелёные символы Готика и цифровые обозначения, что шли ровным потоком по экрану когитатора. Он не сможет уснуть пока не проверит всё, от этого зависит его жизнь и Райо собирался делать всё что от него зависит, чтобы сохранить свою душу. Ему и так несказанно повезло, что войска до сих пор держатся, многие уже бы сдались, но только не сыны Империума, губернатор даже и думать не мог, что люди, подчинённые ему, могут быть настолько самоотверженными.
Пересидев дома ужасную бойню, что охватила планету, стоило только инквизитору убыть с большинством войск и целым флотом, женщина видела дальнейший упадок этого мира, что стал ей новым домом. Она снова подошла к окну и отодвинув край занавески выглянула на улицы верхнего города. Корианис-Прайм был спокоен, вроде бы ничего не происходило, мир полноценно жил после развязанной прошлым губернатором бойни, и наслаждался этой жизнью после того, как аристократы свергли губернатора и призвали Эклезиархию, в лице Понтифика, править планетой. Но женщина, что на протяжении месяцев скрывала своё существование от Империума не могла не видеть, что вся их планета катиться в тартарары, слишком много боли, агонии и безумия она ощущала. Она чувствовала, как что-то темное и ужасающее берёт власть над миром и жизнями людей, она ощущала те могущественные потоки Варпа, что исходят от города-улья и она боялась. Демоны не были для неё страшилкой и легендой, как для абсолютного большинства жителей Империума. Будучи несанкционированным псайкером она знала, на что способны силы другой реальности и насколько они кровожадны и устрашающи по своей губительной сути.
Октавия не знала своей фамилии, не помнила родителей и знакомых, до определенного момента. Смутные обрывки воспоминаний были непонятны и болезненны для её разума. Она помнила только черный корабль, где её учил странный, покрытый шрамами дед, из головы у него торчали толстые, размером с палец взрослого мужчины, гротескного вида провода, а сам он опирался на посох с Имперской Аквилой. Он же стал единственным другом девочки, а позже женщины, их корабль летел сквозь Варп слишком уж долго, она успела подрасти… Имени деда она как ни старалась не могла вспомнить и это выводило её из себя, но она помнила о том, что говорил этот дед. Нужно контролировать свой разум, нужно держать личность в твёрдом кулаке своего духа, чтобы не пасть в объятия губительных сил.