— Для Йо и правда непривычно вставать так рано. Вам в Доме хорошо спалось? — Кейко внимательно посмотрела на Хао, а тот на неё.
Он замер, чуть прищурив глаза, и поджал губы. Кейко поняла, что он пытается прочитать её мысли, но, судя по тому, как с каждой секундой хмурились его брови, у него это не получалось. Он не мог понять, почему она задала этот вопрос и видела ли она бардак в Доме, а спрашивать сам не хотел.
Хао положил палочки и, сжав руки в кулаки, положил их на колени. Он закрыл глаза на пару секунд и сделал пару вдохов и выдохов, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок и, наконец, ответил:
— Нормально.
— Может, переберётесь все же сюда? — предложила Кейко.
И только потому, что это предложение прозвучало от неё, Хао не стал отвечать резко, но всё же покачал головой. Йо нахмурился и посмотрел на брата, собираясь, наверное, возразить, но шаман многозначительно на него посмотрел, и Йо вернулся к еде.
В кухню вошёл Йомей.
<tab— Ох ты, жареный лосось? — удивился старик и присел рядом.
Кейко посмотрела на Хао, а тот, как ни в чём не бывало, накладывал себе рис. Столкнувшись с ней взглядом, он вновь нахмурился, не понимая, что она от него хочет. Но Кейко сначала кивнула в сторону, отца, а потом посмотрела перед ним и, наконец, на тарелку. Хао, не веря, что делает это, встал и достал приборов ещё на одного.
Йомей покосился на шамана, когда тот поставил перед ним тарелку и палочки, но Хао проигнорировал этот взгляд и сел на своё место. Кейко, наконец, потянулась за рыбой. Йомей тоже попробовал кусок и посмотрел на дочь:
— Рыба замечательная, почему не поставила её утром?
— Потому что её приготовил Хао, — ответила Кейко.
Йомей перестал жевать.
— Не переживай, тебя травить не собираюсь, — спокойно заметил Хао. — Позволю времени забирать своё.
— Тебе и остаётся только язвить, потому что сил своих ты лишился.
Йо перестал жевать и посмотрел на деда. Кейко тоже отложила палочки на стол и посмотрела на старшего близнеца. Хао дожевал рыбу, чудом сохраняя невозмутимость. А потом он посмотрел на деда с тихой ненавистью, но отвечать не спешил. Йомей тяжело выдохнул:
— Я так и знал. Духи, к которым ты воззвал тогда, оказались чрезвычайно злы и мстительны.
Хао едва заметно кивнул, соглашаясь со стариком. Всю ненависть и боль душ он ощутил не на словах, как Йомей, а на собственном теле. Только он был уверен, что духи и отсутствие фурьёку никак между собой не связаны.
А Йомей не стал спрашивать, пользовался ли Хао собственными знаниями, находясь в Доме Шаманов. Наверняка пробовал, но, очевидно, ничего не получилось.
— Тогда, может, ты поможешь? — мягко спросила Кейко, посмотрев на отца.
— А что, неплохая идея, — подтвердил Йо и тоже посмотрел на дедушку. — Ты же мне помог стать шаманом.
— Ни за что, — хором возмутились Йомей и Хао.
— Да ладно вам! Вы же оба жизнь повидали, — на этот моменте Хао вопросительно выгнул бровь, и Йомей выразительно посмотрел на внука. Йо мастерски сделал вид, что не заметил и продолжил как ни в чём не бывало: — Потренируетесь, присядете отдохнуть, обсудите политику или что там в вашем возрасте обсуждают, поругаете молодое поколение. Прям сейчас могу дать повод, — улыбнулся Йо.
— Это поможет наладить отношения в семье, — сказала Кейко. — И потом, отец действительно помог многим своим подопечным обрести силу.
— Я не просил тут воспевать мне хвалебные речи, Кейко, — недовольно заметил Йомей. — Хоть и делаешь это впервые, — уже тише добавил он.
Кейко наблюдала за Хао, а тот, в свою очередь, переводил хмурый взгляд с Йомея на неё. Он не мог читать их мысли и не знал, что они думают или хотят сделать. Поэтому он больше выжидал и следил за ними, чем, по привычке, язвил.
— В любом случае, попытаться стоит, ведь так? — Кейко посмотрела на Хао и улыбнулась.
Он положил палочки на тарелку. По какой-то непонятной им всем причине, Кейко была единственной, кому Хао не мог отказать. Никогда и ни в чём. Она и не злоупотребляла этим, но пользовалась, когда считала, что это необходимо. Улыбка, доброе слово и подбодряющий, полный нежности и безусловной любви взгляд. И не нужно даже собирать шайку шаманов, чтобы уложить на лопатки Хао.
— Я не против, — тихо пробурчал он, наконец, и быстро, словно эти слова оставили неприятную горечь во рту, положил в рот рыбу.
И скривился так, будто вся эта еда потеряла для него вкус.
Йомей протянул только задумчиво «хм», а потом, не выдержав взгляд дочери и внука, сказал:
— Сегодня в 8 вечера жду. И не опаздывай, — Йомей, доев рыбу, встал. — Пойду, нужно приготовится к занятиям.
Йомей, ещё раз смерив Хао хмурым взглядом, вышел из кухни.
— Замечательно. А я пойду подумаю над абсурдностью этой ситуации и очень постараюсь не удушиться собственными волосами, — Хао взял свои приборы и, убрав их, тоже вышел.
Вечер обещает быть долгим.
========== Хао ==========
Хао чувствовал себя идиотом, когда без пяти восемь пришёл к воротам, как и наказал Йомей. Ещё и раньше положенного, как прилежный ученик.
И благо, все обитатели дома были в гостиной, никто не видел этого позорного ожидания, совсем лёгкого волнения, выраженного в вышагивании у ворот, словно он какой-то мальчишка.
Хао почти было развернулся и ушёл, но прямо перед ним вырос Йомей. Взгляд его был тяжёлым и серьёзным. Он держал в руках сложенную в рулон газету и сцепил их в замок за спиной.
— Ну пошли, — сказал старик и не торопливыми шагами вышел за ворота.
— В лес? Это был твой хитрый план? Выманить меня в тихое место и прикончить? — спросил Хао, но всё же пошёл за ним.
— А ты уже струсил и хочешь вернуться? — вопросом на вопрос ответил Йомей, но останавливаться не стал.
Хао тоже не собирался заминаться, чтобы не выдать своих сомнений. Он продолжил идти за стариком, куда бы тот его не повёл. Они шли в тишине, и это молчание, что было очень непривычно, больше напрягало Хао. Он не слышал чужих мыслей, понятия не имел, что приготовил Йомей, и это сбивало его с толку.
— Зачем тебе эта газета в руках? — спросил шаман, не выдержав давления своего любопытства.
— Узнаешь, — только и ответил Йомей, и что-то в его тоне Хао не понравилось.
Солнце почти уже село, окрашивая небо в кроваво-красные оттенки. Тёплые лучи отпускали лес, совсем ненадолго задержались на кронах деревьев, словно не желали прощаться, но ночь брала своё. Пение птиц стихло, а стрекотание мелких насекомых уже начинало доносится со всех сторон.
Хао любил лес, чувствовал себя спокойно среди животных и растений, и сейчас, ступая по мягкой земле, огибая кусты и красивые цветы, он успокаивался с каждым шагом.
Они остановились на небольшой полянке. Йомей принялся разводить огонь. Хао, пока старик собирал немного хвороста вместе, сначала принялся мерить шагами это небольшое место. Затем он складывал дрова, а пальцы Хао уже принялись отбивать быстрые ритмы по плечам. Йомей зажигал спичку, и огонь не загорелся. Попробовал второй раз, тот же результат, потом третий, и только на четвёртый маленький огонёк задребезжал на кончике.
Вид огня, который для Хао стал недосягаемым, нервировал гораздо больше, чем ожидание, и он почти вспылил, но Йомей, наконец, посмотрел на него.
— Техника «сикигами» первое, чему я обучаю своих учеников, — начал старик.
— Технику «сикигами» открыл я и не внёс даже в Книгу, потому что счёл её слишком простой. Я описал её в небольшом сборнике простых техник для начинающих. Ты всерьёз собираешься рассказывать мне про сикигами?
Йомей сжал в руках газетку, которую нёс с самого начала, и сказал:
— Хао, наклонись, будь добр.
Хао нахмурился, на секунду замешкался, но всё же выполнил просьбу старика. Йомей твёрдой рукой и быстрым движением ударил шамана по голове газетой.
— Эй! — возмутился шаман и выпрямился, но его уже успели огреть раза три. — Вот зачем тебе эта газетка?!