Хао, спустя минуты молчания, заговорил сам.
— Когда мы умираем, мы становимся духами. И уже там, в загробном мире, в момент, когда наша душа выполнила своё предназначение и её уже ничто не держит здесь, появляется шанс переродиться.
Ночь была тёмной. Ветер вдруг стих, и даже насекомые перестали стрекотать. Вся Вселенная словно замерла, чтобы послушать рассказ древнего шамана.
Йо, казалось, тоже перестал дышать, боясь, что даже незначительный шорох нарушит настроение брата откровенничать. А может, Хао в этот момент выглядел столь уязвимым и одиноким, что, казалось, любая мелочь сумеет его ранить, а Йо сейчас этого ох как не хотел.
— Душа проходит через, так скажем, Чистилище. Ад, где боль сопровождает тебя повсюду. Она настолько сильная и жгучая, что стирает все воспоминания и смывает все грехи. Некоторые души бывают сильными, и часть воспоминаний в новой жизни пробуждается во снах или странных ощущениях, что похожее с ними когда-то уже происходило.
Йо вновь осторожно сел и посмотрел на брата. Глаза Хао, всегда горящие огнём, в темноте ночи стали похожи на бездну. Он только мог предполагать, сколько пережитых мучений и боли сейчас скрываются за задумчивым взглядом, обращённым скорее в себя своё прошлое, сколько воспоминаний таятся в его сознании и сколько всего он пережил за столько лет.
— Я помню все, — хриплым, чуть надломленным голосом продолжил Хао. — Во всяком случае, мне так казалось.
Йо понимал, что Хао прошёл через ад. Три раза. У него огромный жизненный опыт и такой багаж знаний и умений, который никому другому не под силу охватить. Но на этот вопрос он бы не сумел ответить, и Йо решил, что сейчас самое время его задать.
— Почему ты так сильно хотел построить Королевство Шаманов?
Хао не стал нести ересь про людей, загрязняющих эту планету. В эту ложь не верил Йо и никогда на самом деле не верил, в эту ложь перестал верить уже и сам Хао. И «не знаю» говорить не стал, потому что он прекрасно знал.
— Я хотел найти одну душу, — сказал Хао. — А потом всё это превратилось в банальное желание отомстить.
И с каждым новым перерождением, с каждым новым прожитым адом он становился сильнее. И чем больше силы он обретал, тем дальше была от него его заветная цель. Тем меньше он о ней помнил. Уверенный, что через Ад он проносит душу и воспоминания нетронутыми, Хао сам не заметил, как забыл о самом важном.
Йо заставил себя молчать. Он не хотел давить на брата, тем более тот сам решился рассказывать о себе. Неторопливо, осторожно, следя за словами, но всё же решился.
Хао повернулся к Йо. Он смотрел на него задумчиво и пытливо, словно пытался заглянуть в самую его суть.
— Ты часть моей души. Давно мною забытая. Оторванная от меня настолько сильно, что воплотилась в другом человеке. Ты не из этого мира, ты был рождён со мной, но тебе, в отличие от меня, удалось забыть все ужасы, что пришлось пережить.
Йо внимал каждому слову брата, впитывая в себя его бесконечную тоску и боль утраты. Он ловил каждый его вздох, каждый надлом, проскальзывающий в тихой, спокойной интонации. Он смотрел ему в глаза, и эта бездна его затягивала, уводила в пучину его страданий, в бесконечность прожитых в собственном аду дней. Слова Хао отзывались где-то в глубине души, пробуждали сочувствие и сопереживание, и очень отдалённое, едва уловимое ощущение дежавю.
— Ты видишь во мне то хорошее, что было в тебе, — осторожно начал Йо, но стоило ему это сказать, как он почувствовал желание продолжить, а слова приходили и складывались в предложения сами. — Ты просто забыл, зачем пережил целый ад, сохранив воспоминания, и обозлился. Но это не значит, но ты не можешь стать прежним или вспомнить, зачем всё это тебе было нужно. Я не часть твоей души, Хао, иначе это бы значило, что ты навсегда потерян во мне. А это не закончится хорошо для нас обоих. Я верю, что здесь ты оказался, чтобы наконец вспомнить, зачем ты проходил через ад три раза. Чтобы излечиться и освободится от своих кошмаров. И обрести семью, наконец.
Хао не ответил. Они сидели так долго, смотря друг на друга, словно где-то там, в глубине карих и родных глаз скрыты все ответы на жизненно важные вопросы.
Йо совсем немного жалел о том времени, что пришлось провести им порознь, думал о том, как бы всё сложилось, не реши его предки избавиться от злого младенца, и что случилось бы, если бы он помог брату стать Королём Шаманов.
Успокоился бы Хао? Сумел бы найти то, что он искал? Помогла бы ему эта сила достичь желаемого, или он бы разнёс этот мир по кирпичикам?
Йо улыбнулся и положил голову на плечо Хао, закрывая глаза. Всё равно он не уснёт этой ночью.
— С днем рождения, старший брат.
Хао ответил чуть позже. Йо дождался этих слов, прежде чем окончательно упасть в Царство Морфея.
— С днем рождения, младший брат.
Когда Хао спустился, чтобы приготовить себе завтрак, он наткнулся на Микихису и Йомея.
Они обсуждали изгнание духов, которое заказала одна семья из соседней деревни. Хао не стал вступать в диалог. И на это была куча причин, начиная с банального нежелания вести диалог с родственниками, заканчивая полным отсутствием интереса к теме очередного обряда. Он всё равно не смог бы им помочь, да и вряд ли они бы захотели её принимать.
Хао сначала налил себе стакан чистой воды, а потом достал нож и мясо. На завтрак сегодня будет много белка.
— Он требует церемонию по всем правилам, — сказал Микихиса. — Надо посмотреть в старых книгах в Доме Шаманов.
— Не надо, — ровно отозвался Хао, вспоминая весь бедлам, который недавно устроил там.
И нечего другим быть свидетелями его нервных психов. Йо было уже достаточно.
— Тебя никто не спрашивает, — напомнил Микихиса.
— Разве что твоя обожжённая мной половина лица, — Хао ухмыльнулся и сделал глоток чистой воды из стакана.
— Ты можешь быть вежливей со своим отцом, — Йомей вперил в шамана строгий взгляд.
Хао от напоминания об отце едва ли не вздрогнул. Он вспомнил недоверие Кейко к мужу, и это чувство передалось ему. Но Йомей, как бы ни было это ужасно, был прав. Уважение к старшим — это порядок в семье, а порядок Хао ценил, и раз он собирался здесь оставаться…
— Хорошо, погорячился, извинений пока не дождёшься, от этих слов меня уже тошнит, — сказал Хао. — Но книг в Доме ты не найдёшь.
Йомей быстро сообразил, что Хао не хочет по каким-то причинам пускать их в Дом Шаманов, и такой резкий выпад мог значить, что он мог согласится на что-то другое.
— Зато можешь помочь ты, — Йомей улыбнулся внуку. — Ты ведь должен помнить церемонии изгнания демонов, Маппа Доджи.
— Не самые мои лучшие времена, не вспоминай, — сказал Хао. — В Дом не нужно заходить, я сам расскажу, как это проходило раньше.
— Нам нужен не только рассказ. Выбери роль в этой церемонии. Будешь участвовать со мной. Это будет твоей тренировкой, — предложил Йомей.
— Кто хочет эту церемонию? Где она будет проходить? Кто на ней будет? Что за злые духи в конце концов и почему выбор пал на вашу семью? — выдал перечень вопросов Хао. — В любом случае я не собираюсь возвращаться в это и злые духи это последнее, что я бы хотел встретить сейчас.
— Это весьма уважаемая семья и плата покроет годовые расходы этого поместья, — сказал Йомей, но Хао волновали далеко не деньги. — Ты не будешь один. С тобой будем мы. Никто не поставит тебя под удар, и даже если что-то пойдёт не так, мы сможем тебя защитить.
Это было предложение мира. Не от Микихисы, конечно. Хао не надо было читать мысли, чтобы видеть, насколько он недоволен происходящим. Йомей давал ему возможность внести вклад в семью.
Хао кивнул.
— Мне нужна талантливая швея, красная ткань и золотые нити. Два церемониальных меча, бедренный пояс и пара очень острых кинжалов.