Я надеялся, что ошибаюсь насчет Маттео и его сына, но все, что произошло сегодня, доказывает, что я был прав. И пошли они оба, если это делает Хлою несчастной. Отсюда и моя дурацкая игра. Та самая, которая разожгла огонь внутри Хлои, прогнав ее слезы. Как чемпионка, она прошла через мой дом и заняла место рядом со мной.
Я вцепился в ее руку, прижав ее к столешнице. Она поднимает на меня бровь, и я улыбаюсь. Крошечный голос в голове шепчет, что границы размываются и чувства могут быть задеты. Но хоть раз за последние несколько лет моей замкнутой жизни я не беспокоюсь о том, чтобы прислушаться к нему. Я слишком долго был онемевшим. Я так чертовски устал от этого, что буду играть во все эти игры с Хлоей и наслаждаться нашими личными ставками.
Маттео смотрит на наши руки, лежащие на столе.
— Как долго вы двое знаете друг друга?
Я удивлен. Этот засранец наконец-то задает вопрос о нас, а не только обо мне.
Хлоя пользуется моим молчанием и улыбается мне.
— О. С самого детства. Это был медленно разгорающийся роман века, — она хлопает ресницами.
О, это должно быть хорошо. Я наклоняюсь ближе к ней, глубоко вдыхаю цветочный аромат ее парфюма, а затем шепчу ей на ухо.
— Побеждает тот, кто получит от них больше всего вопросов об истории. Давай будем справедливыми и беспристрастными.
Она резко вдыхает, ее тело вздрагивает, когда горячий воздух выходит из моего рта. Ее одобрительный кивок начинает нашу игру.
Джованни улыбается.
— О, правда? Я помню, что слышал о бывшей Сантьяго в одном из влогов его сестры. Но никакой другой информации о ней не появлялось.
Я вздрогнул. Всем было интересно узнать о моей бывшей девушке, но я держал эту историю под замком вместе с другими. Во время интервью я предпочитал держать свою жизнь в тайне, и репортеры воспринимали это как нечто пикантное, а не невинное.
Хлоя фальшиво пожимает плечами, ее длинные ресницы трепещут.
— Ну, это я. Этот большой парень был скрытным.
— Почему? — Маттео делает глоток своего вина.
— Ему было стыдно рассказывать другим, что он потерял меня после того, как я разбила ему сердце
Я заставляю свой смех превратиться в рваный кашель.
— Не может быть! Ты разбила ему сердце? За что? — глаза Джованни грозят выскочить из своих глазниц.
— Когда я его знала, он был просто мальчиком, мечтавшим однажды участвовать в гонках. Но слава может изменить людей, и я испугалась, — у нее дрогнули губы.
Все увлечены ее историей, в том числе и я. Мы цепляемся за каждую новую деталь, которой она делится. Я мысленно подсчитываю каждый вопрос, и ее история о нашем разрыве набрала в общей сложности одиннадцать вопросов. Это будет трудно превзойти.
Хлоя злорадствует, как будто она на вершине подиума, и улыбается мне дразнящей улыбкой. Она повторяет это, когда ее семья не смотрит.
Маттео отлучается, чтобы сходить в туалет. Джованни следует за ним, заявляя, что ему тоже нужно отлучиться. Это нужный антракт для нашего ужина и шоу.
Я протягиваю к ней руку, касаясь большим пальцем нижней губы. Ее улыбка исчезает, а глаза расширяются.
Нет причин подходить к ней так близко, но я ничего не могу с собой поделать. И что более важно, я не хочу этого.
— Не планируй пока свой парад победы.
Она закатывает глаза, но ее дыхание становится более поверхностным, когда мой большой палец проводит взад-вперед по ее нижней губе.
— Я не представляю, как ты преодолеешь одиннадцать вопросов. Ты же пользуешься ворчанием как вторым языком.
Я смеюсь, низко и грубо.
— Если бы ты знала меня прежнего, то взяла бы свои слова обратно. Я не люблю проигрывать.
Ее глаза смягчаются.
— Мне не нужно знать прежнего тебя.
— И почему же? — мой большой палец движется к ее щеке, поглаживая мягкую кожу.
Теперь все это не фальшиво. Ее реакция, мой интерес, то, как наши тела реагируют на прикосновения друг друга. Все это так чертовски реально, что я практически чувствую притяжение между нами.
— Потому что я нахожу эту версию тебя достаточно захватывающей, — ее глаза закрываются, когда она отдается моим прикосновениям.
— А что, если я скажу, что очень хочу поцеловать тебя прямо сейчас?