— Тогда я бы велела тебе сделать то, что хочешь, пока ты не упустил свой шанс.
Кровь приливает к моему телу, и мой член подергивается под джинсами. Я прижимаюсь губами к ее губам, и Хлоя испускает вздох.
Некоторые поцелуи разжигают страсть. Некоторые поцелуи исцеляют душу. Поцелуй Хлои — это сочетание двух качеств, сладчайшее лекарство, которое приводит к зависимости на всю жизнь.
Я провожу языком по ее нижней губе и чувствую вкус ее любимого вина. Ее тело дрожит, а губы трепещут под моим натиском. Во мне нарастает желание притянуть ее ближе. Собрать себя воедино с ее помощью.
Хлопанье туфель по мраморному полу заставляет нас отстраниться друг от друга. У меня возникает сильное желание притянуть ее обратно, но наша компания останавливает меня.
Взгляд Хлои метался между моими губами и глазами.
— Это было…
Реально. Невероятно. Чертовски неоспоримо, и, если ты еще раз назовешь меня другом, клянусь Богом, я вычеркну это слово из твоего лексикона.
— Это только начало, — я провожу большим пальцем по ее нижней губе в последний раз, ее пухлость легко становится моим любимым отвлекающим маневром.
Маттео и Джованни входят в столовую, снова отвлекая наше внимание.
Я отворачиваюсь от Хлои, несмотря на желание украсть ее и закончить вечер.
— Хлоя напомнила мне одну забавную историю, пока вы оба были в туалете.
— О, да, черт возьми! — Джованни хлопает в ладоши.
— Я не уверен, читали ли вы что-нибудь в газетах о том, как отчаянную фанатку выпроводили с территории Формулы-1 после того, как она пробралась в мой номер, чтобы признаться в любви?
Смех Хлои эхом отражается от стен, укрепляя мой выбор. Мне слишком нравится, как это звучит.
— Нет! Ничего себе. Как давно это было? — Маттео улыбается.
Один вопрос задан, осталось еще одиннадцать.
Возможно, я отошел от подиумов Формулы-1, но это не значит, что я перестал жаждать победы. И я готов подчинить себе соперников.
* * *
— Мы умрем. Это официально. Боже, спаси нас, — бормочет Хлоя, глядя на крышу машины. Она неправильно крестится, и я смеюсь, показывая ей, как нужно.
— Расслабься, — я сканирую наше окружение. Улица пустая и ровная — идеальное место, чтобы научить кого-то водить.
— Когда ты выиграл прошлой ночью, я не ожидала, что ты потратишь свой выигрыш на это.
— Ну, я сказал, что нам нужно решить проблему с тем, что ты не умеешь водить машину. В моем доме это запрещено, — я потираю кожаную приборную панель джипа. Я предложил Хлое самую прочную из моих машин, чтобы она научилась водить.
— Здесь три педали. Почему здесь три педали? — она стонет.
Этот звук посылает прилив энергии прямо к моему члену. Я делаю глубокий вдох, ослабляя боль, которая стала привычной рядом с Хлоей.
— Потому что автомат — это для бабушек.
— Ладно, все в порядке. Я признаю, что я бабушка, потому что я все равно почти никуда не выхожу. Я имею в виду, что вышивание — это мое хобби. Я практически через год стану людским эквивалентом приюта для кошек и проживу остаток жизни с кислородным баллоном.
Я делаю серьезное выражение лица, подавляя желание рассмеяться.
Она протягивает мне молящиеся руки.
— Пожалуйста, не заставляй меня делать это. Ты не Джон Кьюсак, и это не «Скажи что-нибудь».
— О чем ты вообще говоришь?
— Ты никогда не смотрел этот фильм?
— Нет.
Она смотрит в потолок.
— Похоже, теперь есть две вещи, о которых нужно молиться. Неудивительно, что ты так долго был холост. Ты хоть знаешь, как ухаживать за женщиной?
Я моргнул.
— Мне не нужно ухаживать.
— Все ухаживают. Ты разбиваешь мое сердце любителя восьмидесятых.
— Правда? Скольких мужчин ты добивалась?
Ее щеки вспыхнули.
— Эм… я не добиваюсь. Но это другое, — слова вылетают у нее изо рта.
— Конечно, другое. Двойные стандарты, как правило, странно удобны.
Ее рот раздвигается.
— Прости? Нет никаких двойных стандартов. Я просто никогда не была заинтересована в том, чтобы ухаживать за кем-то! Это совершенно другое.
— Потому что твое сердце, обожающее восьмидесятые, установило слишком высокие стандарты любви?
— Именно. Ты бы понял, если бы вырос рядом с моей мамой и ее паршивым парнем. Уж лучше высокие стандарты, чем эта помойка, которую ошибочно называют романтикой.
— Подожди. Разве ты не была влюблена? — я не знаю, почему я шокирован. Я тоже никогда не был влюблен, но Хлоя… она другая. Кто-то уже должен был ее подцепить. Хотя бы ненадолго.