— Ну, я чувствую, что между нами что-то не так.
Ого. Этот человек действительно мой отец. Как еще он мог почувствовать мое раздражение?
Он продолжает.
— Ты была довольно тихой и не похожей на себя после нашего недавнего ужина.
Кто-нибудь, дайте этому человеку награду. Он понимает женщин и ищет возможности все исправить. В конце концов, этот город действительно волшебный.
— Да. Об этом…
Он поднимает руку.
— Мой сын и я… Мы были неуклюжими. Теперь я это понимаю.
Мой рот открывается. Стоп. Хорошо. Я могу поддержать такой вид самоанализа.
— Нет, вы оба были просто взволнованы.
— Мы оба были грубы, и не пытайся прикрыть это чем-то другим. Сохрани мое достоинство.
Из меня вырывается смех.
— Ну…
— Мы никогда не были рядом с кем-то знаменитым и вели себя как дураки. Ты, наверное, привыкла к Сантьяго, раз он твой парень, но для нас это было как первая встреча с нашим кумиром. Сантьяго Алаторре — один из величайших, как и его шурин. Твой парень стоит в одном ряду с Михаэлем Шумахером.
Михаэль Шумахер — кто?
— Точно, — что ж, это звучало гораздо безопаснее, чем задавать вопросы о парне, о котором я должна знать все.
— Ты пригласила нас, чтобы мы провели с тобой время вне работы, а мы отняли его, приставая к Сантьяго. Пожалуйста, простите нас за то, что мы вели себя как неуклюжие дураки перед вами обоими. Мне стыдно, что я так отреагировал.
Если бы у меня был стакан воды, я бы сейчас им подавилась. Его извинения искренни, и я не могу не простить его. Я не могу держать на него зла. Если бы кто-то сказал мне, что я буду ужинать с Мишель Обамой, я бы тоже охренела.
Подождите, Сантьяго может помочь мне устроить ужин с Обамой? Вот это меня заинтересовало в его славе.
Я заверяю Маттео, что между нами все в порядке, и мы возвращаемся к работе. Я не из тех, кто затаивает обиду, потому что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на злобу к людям, которые искренне заботятся о нас. Маттео мог бы не извиняться и оставить все как есть. Но его смелость и честность заставили меня увидеть его в совершенно новом свете.
* * *
— Передай мне отвертку, пожалуйста, — Сантьяго выкатывается из-под машины и смотрит на меня своими карими глазами.
Он выделяется на фоне серого цементного пола гаража. Существует ли такая вещь, как быть слишком красивым? Говоря о мужчине, смотрящему на меня с ухмылкой, которая должна быть запрещена в любой стране, где я нахожусь.
Я беру инструмент и передаю ему. Слава Богу, он научил меня названиям всех своих штуковин, потому что после того, как он упомянул автолобзик и вытягиватель вмятин, я бы влипла.
Я оглядываю его гараж. Это что-то прямо из фильма «Форсаж», с кучей машин разных поколений. У меня возникает соблазн провернуть кражу и умыкнуть красный кабриолет, пока он спит.
Соблазн — ключевое слово.
— Что это за взгляд? — он показывает на меня отверткой.
— Думаю о том, что нужно сделать, чтобы украсть одну из твоих машин.
— Я знал, что ты преступница.
— Преступников ловят, — я улыбаюсь ему озорной улыбкой.
Он возвращается под машину.
— Ты готова к этим выходным?
— Настолько, насколько можно быть готовой к апокалипсису.
Его смех разносится поверх щелкающих звуков его инструментов.
— Все не так уж плохо.
— О, правда. Тогда действительно удивительно, как ты так долго держался в стороне от всего этого, — я представляю, как он закатывает на меня глаза.
— Ты знаешь почему.
— Отлично. Чем ты занимался все это время вдали от страны роскоши?
Шум под машиной затихает.
— Почему ты спрашиваешь?
— О, мне просто любопытно узнать о тебе побольше.
Он фыркает.
Я усмехаюсь.
— Ты ведь понимаешь, что мне нужно знать о моем ненастоящем парне больше, чем тот факт, что он любит машины, занимался гонками и любит короткие прогулки, где его никто не беспокоит?
— Сделай акцент на части «никто не беспокоит», пожалуйста.
Я заливисто смеюсь.
— Давай. Что о тебе никто не знает?
— Зачем мне делиться с тобой чем-то подобным только для того, чтобы потом ты могла рассказать об этом журналистам?
Ну и ну, кто-то сегодня ворчливый.
— Я не собираюсь никому рассказывать. Но я хочу иметь представление о том, кто ты как личность. Знаешь, когда мне нужно будет придумывать истории, требующие некоторой последовательности.