Его грудь вздымается, когда он делает несколько глубоких вдохов.
— Черт. Я тут психую, а следовало бы прокомментировать, как прекрасно ты выглядишь.
Я сажусь напротив него, останавливая его оценку.
— Эх, у тебя есть весь вечер, чтобы сделать мне несколько комплиментов. Знаешь, на гала-вечере ты, наверное, должен присутствовать, раз уж там чествуют твоего шурина и все такое. К тому же ты уже нарядился. Было бы настоящим преступлением против человечества скрывать тебя от мира, когда ты так выглядишь.
Он смеется, но звук пустой и не похожий на него.
Я касаюсь его колена.
— Но это нормально, что ты боишься. Я бы испугалась, если бы была на твоем месте.
Он поднимает бровь.
— Правда?
— Конечно. Ты приносишь огромную, страшную жертву ради своей семьи.
— А если я больше не хочу туда идти?
— Если ты не хочешь, тогда мы не пойдем, — я пожимаю плечами. — Мы можем заказать еду на вынос и смотреть телевизор, пока не вырубимся.
Его губы подергиваются.
— После того, как ты потратила столько времени на подготовку, ты не против прогулять?
— Абсолютно. Я буду считать, что мы в расчете, если ты сфотографируешь меня для моей страницы в социальных сетях. Я никогда раньше так не наряжалась, так что фотографируй, или этого не будет, — я ухмыляюсь.
— Никогда? А как же выпускной?
Я отстраняюсь и смотрю на свои руки.
— О, я не смогла пойти.
— Почему?
— Потому что у моей приемной мамы не было денег, чтобы купить платье. В любом случае, для таких детей, как мы, не было принято ходить на подобные мероприятия. Но это нормально, потому что я не планировала стать королевой бала или что-то в этом роде.
На его лбу появились морщины, когда он нахмурился.
— Не делай этого.
— Делать чего?
— Прикидываться, что тебя это не беспокоит. Это беспокоит меня до одури, и это был даже не мой выпускной.
— И чего ты ждешь от меня? Чтобы я взбесилась?
— Честно говоря, да.
— Ну, я не могу повернуть время вспять, да и не хочу, — последнее, что я хочу сделать, это пережить те годы моей жизни.
— Ты права. Впервые за долгое время я не хочу поворачивать время вспять, — он поднимает глаза от своих рук и смотрит на меня взглядом, полным смешанных эмоций.
— Почему?
— Потому что благодаря тебе я хочу жить настоящим, а не убивать себя, зацикливаясь на прошлом.
Моя грудь сжимается до дискомфорта. Ничто в мире не способно подготовить меня к тому, что я буду испытывать настоящие чувства к Сантьяго Алаторре. Чувства опасны, и я хочу оттолкнуть их. Очень немногие люди в моей жизни вызывали положительные эмоции. А развитие любых чувств с ним дает ему возможность сломать меня так, как я никогда никому не позволяла.
У меня нет времени, чтобы оценить, что я к нему испытываю. Это сложно и запутанно из-за тонкой грани между фальшивым и настоящим. И это не помогает, когда он говорит вещи, которые запутывают меня.
Я приехала в Италию не для того, чтобы влюбиться. И уж точно я приехала в Италию не для того, чтобы мне разбили сердце. Но со всем тем временем, которое я провожу рядом с Сантьяго, я больше не уверена, что эти два понятия взаимоисключающие.
* * *
Первая вспышка фотоаппарата ослепляет меня. Я моргаю от черных пятен перед моими глазами, и только тогда вспыхивает еще одна лампочка.
— Как кто-то может пройти по красной дорожке, если он не способен видеть? — я вцепилась в руку Сантьяго, мои пальцы впились в материал его смокинга.
Каким-то образом моя речь подействовала на него, в то время как моя уверенность исчезает с каждой минутой. Он расхаживает по ковровой дорожке, словно создан для этой жизни, а я пытаюсь не отставать, мое внимание отвлекают репортеры, выкрикивающие вопросы.
— Я бы сказал, что ты сможешь привыкнуть к этому, но я надеюсь, что нам не придется посещать еще одно такое мероприятие в течение очень долгого времени.
Мои ноги подкосились от его слов.
— Нам?
Его взгляд останавливается на всем, кроме моего лица.
— Нам. Мне. С языка сорвалось.
Точно. Я сморщила нос.
Репортер называет имя Сантьяго. Он что-то ворчит себе под нос, ведя нас к красной бархатной веревке.
— Давай покончим с этим, а потом будем пить, пока мир не помутнеет.
Я смеюсь, следуя за ним.
— Сантьяго Алаторре! Как приятно, что вы здесь, в Монце, с нами! — репортер приветствует моего спутника.