— Тебе не нужно продолжать. Я понимаю.
— Нет, все в порядке.
Это не так, но я не пытаюсь спорить с ней. Сомневаюсь, что этим легко поделиться.
— Дело в том, что моя мама забывчива, особенно в том случае, когда она была под кайфом, запирая меня в комнате, — ее голос дрожит, и все в груди сжимается от этого звука. — Вот почему я ненавижу маленькие пространства. Как будто я возвращаюсь в те годы, и в моем теле срабатывает какая-то автоматическая реакция, которая просит выбраться наружу.
Я тащу свое тело по полу, чтобы подползти к ней. Она обнимает меня, обхватывая рукой и притягивая к себе.
— Мне жаль, что это случилось с тобой.
Я хочу сказать больше, но слова даются мне с трудом. И я не хочу напугать ее, показав, насколько я похож на нее.
— Все в порядке. Нет причин расстраиваться. Это в прошлом.
— Правда? Как кто-то может пережить это?
— Иначе я потеряю из виду то, что важно.
К этому моменту, я уверен, Хлоя слышит, как мое сердце бешено колотится в груди.
— И что же это?
— Жизнь — это создание воспоминаний, которые важны, и забвение неважных.
Я хочу создать новые воспоминания. С моей семьей, с гонками и, может быть, даже с Хлоей.
Я не могу изменить тот факт, что я потерял ногу. Но я думаю, может быть, я действительно неправильно смотрел на свою жизнь после аварии? Может быть, Хлоя права, и я не смогу начать с ней что-то серьезное, если сначала не смогу принять себя.
Я хочу увидеть, что же именно она видит во мне. Последние три года я жил в мире черного и белого. Депрессия и изоляция съели человека, которым я был, создав того, кого я не узнаю. Поэтому, да, я хочу увидеть мир глазами Хлои, потому что это все равно, что впервые увидеть цвет. Это захватывает дух и впечатляет, в корне меняя жизнь, какой я ее знаю.
Она — мой калейдоскоп в сером мире.
Глава 30
Хлоя
Ладно, застрять в лифте вчера вечером было не самым худшим опытом в моей жизни. Технической службе потребовалось два часа, чтобы освободить Сантьяго и меня из маленькой кабины. После того как я отвергла его предложение «давай сделаем это» и рассказала о своей маме, большую часть девяноста минут мы провели молча. Я восприняла его молчание как равнодушие.
Он раскусил мой блеф. Дело не в том, что я не хочу заниматься с ним сексом. Но некоторые вопросы имеют приоритет, и какой смысл в интимной близости, если он не может чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы оставить включенным свет фонарика.
После того, как нас освободили из лифта, мы оба сделали вид, что ничего не произошло. Это хорошо сработало, так как мы оба сразу же легли спать.
Только теперь, после ночи беспокойного сна, моя кожа нагревается от воспоминаний о его губах на моих. Черт, его губы на других частях моего тела, вызывающие ощущения, о которых я могла только мечтать. Брук была бы вне себя от счастья, потому что оказалось, что Сантьяго действительно обладает навыками, подтверждающими эти нелепые статьи.
Ошеломление — это не то, что я чувствую в данный момент. Механики Бандини, команда и представители бегают по гаражу. Сантьяго, Майя и его мама сидят возле гоночного автомобиля Ноа и болтают друг с другом. Я держусь в стороне, не предлагая ничего интересного.
В этот раз я не знаю, что сказать. Как будто все слова, которые я выучила за свою короткую жизнь, вылетели из моего мозга. Сантьяго притворяется невозмутимым, но я читаю язык его тела, как книгу. Его позвоночник прямее стержня, а челюсть остается постоянно сжатой. Он произносит примерно столько же слов, сколько и я, что на данный момент равно нулю.
— Что ты думаешь о месте гонки? — Даниэла смотрит в мою сторону.
— О, это ммм… сильно.
Смех Сантьяго застревает в горле.
— Это один из способов описать его.
— Что ты знаешь о Формуле-1? — Майя переключает свое внимание с Марко на меня.
— О, массу всего. Сантьяго любит рассказывать о своих гонках.
Сантьяго застывает рядом со мной. Черт. Неправильно выразилась. О, Боже. Не слишком ли поздно симулировать боль в горле?
— О, действительно? — Ноа приподнимает бровь. — Он рассказывал тебе, как однажды побил меня за титул чемпиона мира?
Сантьяго закатывает глаза.
Я ухмыляюсь, молясь, чтобы он не слишком разозлился на ту бурю дерьма, которую я устроила.
— Ну, ему не пришлось много рассказывать, потому что он показал мне повтор. Я бы сказала, что он сожалеет, но тогда бы солгала.