Она покачивается на своих кроссовках.
— Но…
Я прикрываю улыбку рукой.
— Да?
— Может быть, я соглашусь, если ты скажешь мне настоящую причину, по которой ты хочешь, чтобы я переехала к тебе.
Я взвешиваю за и против того, чтобы сказать ей правду. Не те цветастые слова, которыми я делился до этого, а настоящую правду.
У меня возникает искушение обвинить ее в блефе, но ее хватка на багаже и подкатывание его к ней останавливает меня.
Черт. Неужели она действительно уйдет?
— Последние несколько дней в отеле были невероятными. Я не хочу возвращаться к тому, что было раньше.
— И что же это?
— Одиночество. Без тебя и Марко, мысль о том, что я снова буду оставаться один, ужасна. Совершенно невыносима. Как будто у меня в груди зияет дыра, которая начала заполняться только в последние несколько недель.
Ее нижняя губа выпячивается.
— О, Сантьяго.
Я подхожу к ней, берусь за ручку ее багажа и толкаю его в противоположном направлении.
— И самое главное, ты делаешь плохие дни лучше. Я хочу больше этого. Если ты уйдешь, боюсь, я вернусь к тому, что было раньше.
Она проводит рукой по моей груди и прижимает ее к моему быстро бьющемуся сердцу.
— Я не хочу быть костылем. Тебе нужно бороться за себя, потому что ты этого хочешь. Не потому, что я здесь, как бы долго это ни было.
Что-то в моей груди сжимается из-за того, что она уедет навсегда.
— Я хочу бороться за себя. В этом вся суть. И ты не костыль. Ты — часть фундамента, который поможет мне достичь того, чего я хочу.
— И что это?
— Принятие того, что, хотя я никогда не смогу стать тем мужчиной, которым был, я могу стать мужчиной, с которым ты захочешь быть. — Я провожу большим пальцем по ее нижней губе.
Ее глаза расширяются.
— Ты не можешь быть серьезным.
— Почему нет?
— Мы недостаточно хорошо знаем друг друга.
— Тогда дай мне шанс. Настоящий шанс. Без фальши. Без притворства. Просто мы будем проводить время вместе, больше узнаем друг о друге.
Она зажимает нижнюю губу между зубами. Молчание напрягает меня, но я выжидаю, надеясь, что она сдастся.
Она напряженно вздохнула.
— Хорошо. Но есть одно домашнее правило.
— Назови его, и оно твое.
— Никакого секса. Пока ты не поработаешь над собой, по-настоящему, я не буду с тобой спать. И точка.
Mierda — дерьмо. Я киваю головой, принимая свою судьбу. Если Хлое нужна битва с самой собой, то она обязательно ее получит.
Вот только я отказываюсь быть проигравшим на этот раз.
* * *
— Пожалуйста, скажи мне, какого хрена какая-то женщина звонила моему ассистенту и просила твой номер, Сантьяго. — Ноа пропускает любезности, сразу переходя к причине случайного звонка.
— Кто?
— Звонила Энн Картер, просила связаться с тобой. Ну, знаешь, мать Хлои?
Теперь у меня есть полное имя для тех ужасных историй, которые Хлоя рассказывала о своей матери. У меня по позвоночнику поползли мурашки от мысли, что эта ненормальная женщина пытается проникнуть в мой внутренний круг. Сейчас это прекратится. Хлоя провела всю свою жизнь, спасаясь от хватки своей матери, и будь я проклят, если она преследует ее и в Европе.
— Чего она хотела? — рычу я.
— Не знаю. Она оставила невнятное голосовое сообщение о том, что ей нужно поговорить с тобой, потому что она не может связаться с Хлоей. Я чувствую необходимость предупредить тебя…
Черт! Это все моя вина. Это я вывел Хлою в центр внимания, а теперь об этом узнала ее мать.
— Она оставила номер для обратной связи?
— Почему бы тебе не спросить у своей девушки?
— Учитывая, что у нее есть запретительный судебный приказ против парня ее мамы, это действительно лучшая идея?
Ноа хмыкнул.
— Нет.
— Тогда дай мне ее номер.
Ноа называет номер, который мама Хлои оставила его помощнику. Какая-то часть меня хочет рассказать Хлое о том, что ее мама связалась с Ноа, но я испытываю сильное желание защитить ее. Я не хочу ворошить старые воспоминания, особенно если в этом виноват я. Ее мать не стала бы беспокоить Хлою, если бы не я.
Хлоя не просила о таком внимании. Черт, она вообще предостерегала меня от этого. Это моя обязанность — исправить все, что было сделано, и надеяться, что ее мать уползет обратно в ад, откуда бы она ни вылезла.