— Ты уверен? — прошептала я, едва осмеливаясь верить.
Он крепче обнял меня за талию, прижав к себе.
— Я не искал тебя, Милли. Но когда увидел тебя в том баре, это было как удар молнии. Я просто понял, что должен быть с тобой. Но одной ночи оказалось недостаточно. Я клянусь, с той первой ночи ты не выходила у меня из головы.
— И ты из моей тоже.
— Когда я увидел тебя снова, это было то же самое — словно удар током, будто я вернулся к жизни. С тобой я начал хотеть того, чего никогда не хотел ни с кем, потому что чувствовал то, чего никогда не чувствовал. Я рассказал тебе вещи о себе, которые никогда никому не говорил. Я доверил тебе части себя, которые никому не доверял.
— Я тоже доверилась тебе, — прошептала я. — Сразу же. В тот момент, когда мы встретились.
— Я знаю, — он улыбнулся. — Это одна из вещей, которые я в тебе люблю, потому что я знаю, как нелегко тебе доверять людям.
Я всхлипнула, когда по моей щеке скатилась слеза.
— Больше никаких слёз, — он бережно стер её большим пальцем. — Мы будем вместе. Моя жизнь больше не кажется правильной без тебя. Знаешь, что я понял после Лас-Вегаса?
— Что?
— Что дом перестал быть домом. Дом для меня теперь — это там, где ты. И куда бы я ни отправился, я всегда найду дорогу обратно к тебе. — Он отпустил меня, снял пальто и небрежно бросил его на бархатный диванчик за спиной.
Я смотрела, как он расстёгивает манжету своей чёрной рубашки и закатывает рукав. Моё дыхание перехватило, когда я заметила свежую татуировку на его внутренней стороне предплечья.
— Ты сделал новую татуировку!
— Это роза ветров, — сказал он, голосом, полным чувства. — Инструмент навигации для моряков, но ещё и символ поиска и открытий.
Я с благоговением изучала изящный рисунок, кожу вокруг которой ещё немного покраснела от свежести татуировки.
— Она потрясающая, — прошептала я.
— Я сделал её для тебя, — сказал он тихо, но уверенно. — Ты — мой север, юг, запад и восток, Милли Роуз. Ты удерживаешь меня на земле, ты ведёшь меня, ты вдохновляешь меня. И я безумно влюблён в тебя.
Теперь слёзы текли у меня по щекам ручьём, но мне было всё равно. Я обвила его шею руками и уткнулась лицом в его грудь, всхлипывая, как ребёнок.
— Я тоже тебя люблю, — всхлипнула я. — Я так счастлива.
— Ты уверена? — Он усмехнулся, нежно гладя меня по спине. — Ты как-то слишком много плачешь для «счастливой».
— Да, я уверена.
Мне потребовалась минута, чтобы успокоиться, но потом я отпустила его и побежала в ванную, чтобы вытереть слёзы и привести себя в порядок.
Когда я вернулась, он оглядывался вокруг, с восхищением разглядывая мой магазин.
— Милли, он потрясающий. Я восхищён тем, что ты сделала.
— Спасибо, — я покраснела. — Я действительно взволнована, но и ужасно нервничаю. Открытие уже через два дня. У меня уже есть записи!
Он улыбнулся и снова притянул меня к себе.
— Не волнуйся. У тебя всё получится. Скажи, чем я могу помочь? Я полностью в твоём распоряжении.
Я подняла голову, глядя ему в глаза.
— Знаешь, чего мне сейчас действительно не хватает? Отвлечься. У тебя есть планы на Новый год?
Он наклонился и, прежде чем ответить, нежно поцеловал меня.
— Теперь есть.

Меня пригласили на вечеринку в дом тёти Эйприл и дяди Тайлера, но мы с Заком решили пропустить её и провести вечер дома. Я быстро написала сестрам сообщение, что меня не будет, но у меня всё прекрасно — даже лучше, чем когда-либо — и я всё объясню утром. Пожелала им счастливого Нового года и написала, что уверена: этот год будет лучшим для всех девушек МакАллистер.
Одри и Эммелин окончат школу. Винни и Декс поженятся этим летом. Хаттон и Фелисити строят потрясающий новый дом. А я? Я улыбнулась, когда направлялась домой, видя фары машины Зака в зеркале заднего вида.
Я нашла любовь — величайший жизненный поворот сюжета.

Мы остановились по пути домой, купили продукты и бутылку шампанского, планируя приготовить ужин и встретить Новый год уютным пикником на двоих у камина. Но едва Зак разжёг огонь, как тут же вернулся на кухню, обнял меня сзади и начал целовать шею.
— Я не могу резать овощи, когда ты это делаешь, — засмеялась я, наклоняя голову в сторону.
— Тогда положи нож, — сказал он, забирая его у меня и кладя на столешницу.
— Ты не голоден? — спросила я, когда он потянул меня в гостиную, где уже расстелил плед перед камином.
Шторы были плотно задвинуты, дрова потрескивали в огне, а единственный свет в комнате исходил от ёлки, которую мы вместе украсили.