После душа я высушила волосы феном, завила их и заколола сзади, оставив несколько прядей спереди, чтобы они красиво обрамляли лицо. Для показа у нас был визажист, поэтому я оставила лицо без макияжа, положила туфли на каблуках в сумку и натянула спортивные штаны и кроссовки.
Завязывая шнурки, я краем глаза заметила свою татуировку и улыбнулась. Это был якорь, набитый на внутренней стороне предплечья, чтобы зеркально отражать тот, что сделал для меня Зак. Мне нравилось смотреть на них рядом — компас, символ направления, и якорь, символ устойчивости. Каждый раз, когда я видела его, я вспоминала о Заке, и не только потому, что он был моряком, а потому что его присутствие в моей жизни было таким же надёжным, сильным и успокаивающим.
Когда он обнимал меня, я была дома.

Я вернулась на площадку, и меня ждал сюрприз — Оливия, та самая модель, которая написала, что не сможет участвовать в показе, была здесь.
— Мой отец чувствует себя гораздо лучше, — сказала она мне. — В итоге мне не пришлось уезжать из города. Я только что отправила тебе сообщение.
— Я так рада, — ответила я, испытывая облегчение. — Но, чёрт! Я не получила твоё сообщение вовремя, и одно из платьев уже перешили под меня.
— Пустяки. — Она улыбнулась и похлопала меня по плечу. — Ты надевай его. Уверена, оно смотрится на тебе потрясающе. Я просто покажу остальные три наряда.
Когда визажист заканчивала со мной, Винни подошла с планшетом в руках.
— Пара моментов, — сказала она. — Мы поменяли порядок показа. Ты будешь последней.
— Что? — У меня сердце ушло в пятки. Я не любила изменения в последний момент, и сегодняшний день и без того был слишком суматошным. — Почему?
— Так лучше, — ответила она, уже отходя в сторону. — Но не волнуйся, всё идёт отлично, полный зал, и все с нетерпением ждут шоу. Я начну.
Через пару минут заиграла музыка, ведущий взял микрофон, и первая модель вышла на подиум. Аплодисменты из зала были такими громкими, что у меня едва не навернулись слёзы. И не только у меня.
— Я видела, как кто-то плакал! — пробежала мимо одна из моделей, торопясь переодеться. — Но от счастья!
— Правда? — У меня радостно заколотилось сердце. — Это делает меня такой счастливой!
Но чем ближе был конец показа, тем больше я нервничала. Я уже была в своём платье, оно сидело идеально, и одна из ассистенток закрепляла на моих волосах фату.
— Ты выглядишь потрясающе, — сказала она. — Готова?
— Кажется, да. — Но я точно не была готова к тому, что увидела, повернувшись. — Папа?
— Привет, милая, — сказал он, подходя ко мне в чёрном смокинге, аккуратно причёсанный, с сияющими голубыми глазами. Рядом стояла Винни.
— Ты выглядишь потрясающе, — рассмеялась я, чувствуя, как дрожат колени от волнения. — Но что ты здесь делаешь?
— Мы подумали, что это будет милым жестом, — с довольной улыбкой ответила Винни. — Воспоминание о твоём первом показе мод.
— Мне определённо нравится этот костюм, — сказал папа, протягивая мне руку.
— Мне тоже. — Я взяла его под руку, сердце всё ещё бешено колотилось. — Это так трогательно, пап. Спасибо. Мне намного спокойнее, когда ты рядом.
Он улыбнулся.
— Я всегда буду рядом с тобой.
Через минуту нас вывели на подиум. Толпа взорвалась аплодисментами, и я сжала папину руку, когда мы медленно прошли до самого конца подиума. Мы должны были остановиться, повернуться и вернуться обратно, но я начала беспокоиться, знал ли он об этом. И вдруг я заметила знакомое лицо в конце зала.
Моё сердце замерло.
Зак, одетый в чёрный смокинг, шёл к нам, его тёмные глаза были прикованы к моим. Он поднялся по двум ступенькам на край подиума, не отводя от меня взгляда. Сквозь музыку я услышала удивлённые шёпоты зрителей, которые с замиранием следили за происходящим.
Отец кивнул и передал мою руку.
— Она вся твоя, Зак.
— Спасибо, сэр.
Они пожали друг другу руки, и папа сошёл с подиума, садясь на своё место рядом с Фрэнни и близняшками, которые сидели в первом ряду. Там же была Фелисити, держащая телефон перед собой, будто записывая происходящее.
Музыка стихла, и я посмотрела на Зака, чувствуя, как ком подкатывает к горлу.
— Что происходит?
Вместо ответа он опустился на одно колено.
Зал взорвался аплодисментами, а Зак дождался, когда шум немного стихнет, прежде чем заговорить.