– У Адама много врагов, ты в курсе, – произношу виновато, за то, что сболтнула лишнего.
На самом деле этого Адама Коулмана, главаря Чикагской мафии, я в глаза не видела.
В помещении воцаряется гнетущее молчание.
– Адам? – Джон сжимает челюсти, а я, похоже, научилась понимать, что он хочет по одному короткому слову.
– Извини, всё это должен рассказывать мой брат, не я, – отрицательно мотнув головой, даю понять, что не собираюсь продолжать беседу.
– Говори, – гневно выдыхает Джон. – Быстро.
– Я ничего не знаю, – сглотнув, облизываю пересохшие губы. Мне бы самой водички выпить или чего покрепче.
– Боишься его?
Я? Артёма? Да за кого он меня принимает?
– Никого я не боюсь! – вскипаю, а потом осекаюсь.
Джон еле заметно ухмыляется, поняв, что поймал меня, надавив на больное место.
– Отвечай.
Я сжимаю пальцы в кулак, зная, что выхода нет. Всё равно рано или поздно он узнает, так что играть в «незнайку» бесполезно.
– Адам думает, что ты мёртв. Все так думают, – слова сами вырывается из моего рта, едва ли успеваю обдумать, как мягче преподнести информацию.
Почему я слушаюсь приказа?!
«Замолчи же ты, идиотка! Давай ещё все семейные тайны ему выложи» – вопит разум, желая прибить саму себя за глупость.
Джон замирает, а затем резко напрягается. Грей делает попытку сесть, но тут же скручивается, явно почувствовав адскую боль. Мужская рука дёргается, словно он хочет что-то швырнуть, но сил хватает только сжать простыню, сминая её в кулаке.
– Успокойся! – Испугавшись такой весьма агрессивной реакции, на свой страх и риск надавливаю на плечи, не давая ему двигаться.
– Проклятье… – Зажмуривает глаза, скривив лицо. – Отпусти!
Не могу представить, что он испытывает в состоянии беспомощности.
– Ты сделаешь себе хуже! – Сдерживаю вырывающийся из груди всхлип отчаяния, ощущая вину за его состояние.
– Отойди, – чувствую, как под пальцами напрягаются мышцы. Грей яростно борется с импульсом скинуть мою руку и снова попробовать подняться.
– Ты не сможешь встать, как бы ни пытался, – стараюсь достучаться, не зная, что добавить. Я вижу, как ему тяжело дышать и больно. И мне тоже от этого больно.
Правильно, накашеварила, вот и возись с ним. Помимо прочего, ещё в психолога поиграй.
– Мне нужно в Чикаго, – рычит сквозь зубы, но выходит, сдавленный звук.
Ой, какие мы злые. Боюсь-боюсь.
– Я понимаю, что тебе тяжело, но ты не можешь просто взять и встать, – наконец убираю ладонь с его плеча, отходя на несколько шагов. – Ни в какое Чикаго в таком состоянии ты не доберёшься.
– Я не могу… здесь оставаться! – упорно настаивает. Упрямый до невозможности!
Спокойно, Адалин. Дыши!
Давай, вдох – выдох.
Вдох – выдох.
Вдох – выдох.
Грею тяжело, войди в его положение. Ты взяла и вывалила на него всю информацию без подготовки. Любой человек, узнав, что он – живой покойник, придёт в шок и ярость.
Но и я не железная. Отсутствие сна, бесконечная нервозность и думы о будущем сводят с ума!
Проведя ладонью по лицу, вытираю внезапно вспотевшие ладошки о джинсы. Почему мне так чёртовски страшно? Это ведь всего лишь тот самый бессознательный пациент!
– Придётся, – пожимаю плечами, дескать, другого выхода нет, скрывая своё настоящее состояние внутри. – По крайней мере, в такой физической форме ты и до грёбаного окна самостоятельно дойти не сможешь.
Джон бросает на меня убийственный взгляд, будто хочет прожечь насквозь. Клянусь, если бы мог, то придушил бы или разорвал в клочья.
– Решила, что теперь ты командуешь?
Вы только посмотрите на этого говнюка! Не успел очухаться, а уже напоминает о тех унижениях, что я пережила по его милости, пока меня силой возвращали из Канады в Штаты.
– Я вытащила тебя с того света, Грей, – скрещиваю руки на груди, уставившись взглядом хозяина положения. – Так что либо делай, как я говорю, либо… Нет, впрочем, у тебя даже второго варианта нет. Будешь плясать под мою дудку, – произношу с особым удовольствием.
Джон резко сжимает челюсть, а потом выдыхает, словно пытается заглушить желание заорать. Я с нарочито невозмутимым видом наблюдаю, как в его горле нервно двигается кадык.
– Оставь меня, – прогоняет неблагодарный пациент без капли такта.
– Отличная идея, – подхватываю я, притворившись, что совершенно не задета подобным указом. – Обдумай мои слова на досуге. А пока ты это будешь делать – отдыхай.
Не получив ответа или хотя бы лёгкого кивка в знак согласия, всё в той же закрытой позе направляюсь к выходу из помещения.
– Адалин… – зовёт он уже более смиренно, когда я нахожусь у самой двери.