Понимаю, что она сорвалась, оказавшись загнанной в ловушку. Если быть откровенным, мы в одной лодке. Не хотел её втягивать, но, видимо, у вселенной и на этот счёт были свои ёбнутые планы.
Развалившись на долбанной койке, пялюсь в потолок и размышляю над тем, чё там делает Ада. Нравится это сокращение, ничё поделать не могу. Слышал, как Артём называл так сестру, а она с этого жёстко бесилась.
Госпожа доктор не появлялась с самого обеда, и это слегонца настораживает. Дотошная блонди контролирует всё, а тут забила болт и не заходит с проверкой. Ни Деллы, ни даже вечно дёрганного Ноя. Этот персонаж заслуживает отдельного монолога, но он настолько вымораживает, что думать не хочу.
Не то чтобы я соскучился, но из башки девчонка не вылазит.
Странная тишина в комнате раздражает, а уж про эти тренажёры так вообще молчу. Ощущаю себя конченным инвалидом, в реабилитационном центре для недееспособных.
Пытаюсь приподняться из лежачего положения, ибо в этом теле уже невыносимо находиться. Всё болит, мышцы ноют от долгого бездействия. Ещё чутка, и я свихнусь в этом доме. Слишком долго без секса и нормальной еды. Без курева и разгульных будней. Щас бы опрокинуть бокальчик вискаря и забыться.
– Готов к вечерней разминке? – появившийся в проёме Ной давит добродушную лыбу, от чего хочется проехаться по его челюсти. Нарисовался, можно подумать, мысли услышал.
Тусуется около Адалин, как пёс возле хозяина. А та и не замечает, что этот чмошник слюни на неё пускает. Кладу голову на отсечение, он и лысого гоняет, фантазируя о ней.
От представления, как на светлый образ девчонки этот мудень дрочит, сжимаю кулаки, невзирая на боль в костяшках.
– Делла где? – не скрываю, что не разделяю хорошего настроя.
– У себя, – вздохнув, помощничек двигается пружинистым походоном к валяющимся на полке эспандерам, поправляя их. Педант херов.
– Зови, – рычу, без капли любезности. – Она пусть мной занимается.
Адалин
– Приезжай и убей меня, – простонав, запрокидываю голову назад, прикрывая усталые веки.
В ответ из динамика доносится весёлый и весьма заразительный, звонкий хохот Лилит.
– Представляю, как он знатно офигел с твоей истерики, – задыхаясь, кое-как выдавливает подруга.
Мы болтаем по видеозвонку вот уже добрый час и мусолим одну особо важную тему – мой позорный срыв перед Джоном, который произошёл несколько дней назад.
– Думаю, теперь Грей считает меня психически неуравновешенной, – озвучиваю мысли вслух, оперевшись плечом об изголовье кровати.
– Так ты и есть психически неуравновешенная, – без капли такта Лил разражается ещё более громким смехом.
С Лилит мы знакомы с четырёх лет. Крепкая дружба зародилась ещё в далёком детстве, когда ни одна из нас читать и писать не умела. Двух мелких девчушек объединило одно: любовь ко льду и фигурное катание.
– Эй, вообще-то ты моя подруга! – возмущённо уставляюсь на экран смартфона, на что в ответ получаю высунутый язык. – И должна поддерживать, а не закапывать сильнее. Как насчёт сказать: «Делла, малышка! Не грузись, в жизни всякое бывает. Уверена, Грей не посчитал тебя психопаткой». А? – нарочно наигранно передразниваю её утончённую манеру речи.
– И только лучшая подруга скажет тебе правду в лицо, – отражает атаку, кокетливо поиграв бровями вверх-вниз. – Я могу соврать, что твой пациент посчитал такое поведение весьма нормальным, но это будет голимая ложь.
– Ненавижу тебя, – цокаю, поморщившись от того, что эта гадина права.
– И я-я-я тебя-я-я! – пропевает, жутко фальшивя.
Лилит сидит на верхнем ряду трибун ледовой арены. Её локти упираются в колени – подруга выглядит вымотанной после четырёхчасовой тренировки.
Раньше и я проводила каждый Божий день, всё свободное время на том катке. Лёд был моим миром, моей вселенной и самой большой любовью всей жизни.
Особенно именно в это время года я буквально жила на льду – часами отрабатывала прыжки, поддержки, спирали, доводя до автоматизма каждое движение.
На сегодняшний день эти воспоминания – не больше чем болезненное отражение прошлого. Персональный ад и камень на душе.
«И верёвка на шее», – добавляет внутренняя язва.
– Я не знаю, как себя с ним вести, – озвучиваю главную проблему, едва ли не прикусив язык от того, что произнесла это вслух. А затем, наплевав, решаю добавить пояснений, раз уж начала говорить:
– Точнее, делаю вид, что ничего не произошло, но напряжение между нами искрит, как неправильно проложенная проводка во время ремонта.
– Такое странное сравнение, – рыжая морщится, уставившись на меня с лёгким недоумением. Взяв бутылку с соседнего сиденья, она откручивает крышку и делает несколько жадных глотков воды.