Получается… у меня нет выбора.
Скинув банное полотенце, я натягиваю белье и двигаюсь прямиком к своей мягкой аппетитной, спрятанной под одеяльцем цели.
– Святоша, ты спишь?
Ответа не последовало.
Луна из окна блестела в ее волосах. Ее длинная коса заняла мою половину кровати и, поэтому я решил что могу делать с ней всё, что мне заблагорассудится. Перебирая локоны, расплетая и соединяя их вновь, я не заметил, как отправился в объятия Морфея.
ЕВА
Раскинув руки в стороны, я хорошо потянулась. Несмотря на то, что впервые за долгое время я ночевала вне дома, спалось здесь просто великолепно. Мягкие матрасы, запах дерева и утреннее кукареканье петуха создавали особую атмосферу уюта.
Всё же петуха можно было выключить.
Завошкавшись на месте, я искала удобное положение для сна и вдруг наткнулась на твердую преграду. Я не сразу понимаю, что рядом находится человек, а когда до меня доходит, что всю ночь провела не одна, и что именно сейчас упирается мне в бедро, перестаю дышать.
Алекс сладко улыбается во сне, обнимает в тисках мои волосы. Мне бы закричать, но в легких нет воздуха. Он и сам начинает просыпаться под моим испепеляющим воздействием. Сначала открывает один глаз, глядит на меня, на свою руку, которая продолжает самым невинным образом касаться моей груди и на свою добычу, которая словно змея обмотала его кисть.
– Это то, о чем я думаю?
Голос Алекса слишком хриплый и глубокий:
– А это то, о чем думаю я?
Я отшатываюсь от него на другой край кровати. Кутаюсь в одеяло, стянув с него добрую половину. –Ты… – мои, пронизанные животным страхом, глаза жадно проходится по всему его голому прессу, кротко доходят до натянутых боксеров и ретируются. – Забудем об этом!
Растрепанный Алекс закусывает губу в улыбке:
– Не могу этого обещать.
Как я могла уснуть?! Как я могла позволить ему лечь рядом?!
Мара и Авдотья вчера предложили мне ночную рубашку – невинно-белую и длинную, прям как у мамы, но и она не помешала Алексу скомпрометировать меня.
– Ты можешь прикрыться, в конце концов!
– Ты забрала у меня всё одеяло.
Отпустив край, я закрыла глаза и занялась чисткой памяти. Последние пять минут было просто необходимо стереть для стабильности моей психики, однако Алекс не облегчал задачу: он шуршал одеялом, мешая мне сосредоточиться. Испарина выделилась на лбу, обжигающий огонь продолжал палить по щекам, опускаясь ниже по шее и груди, пробираясь в самое сердце.
Это было невозможно забыть.
– Милая ночнушка. Порвём её как то платье? – слепо нащупав подушку, я кидаю точно ему в лицо. – А что? Святоша, здесь только ты и я… – наконец снаряд находит свою цель.
Алекс забывается, а я вскакиваю на ноги и принимаюсь рассерженно ходить взад-вперёд по комнате. Мы перебудем сейчас абсолютно всех, и почему-то эта новость нисколько меня не трогает. Зато меня ой, как трогает Алекс и его выходки, достойные задиры пятиклассника, но никак не взрослого парня.
– Я думал наши отношения перешли на новый уровень. – Алекс подложил прилетевшую подушку под голову и разместился удобнее, прибрав к себе все постельные принадлежности. Кстати говоря, причинное место он прикрыл, а торс, выкроенный ночными тренировками, оставил на радость моим бесстыжим глазам. – Во-первых, наше рандеву в ванной. Во-вторых, ты последовала за мной чёрте куда. Это разве ничего не доказывает?
Лишь то, что я полная дура.
Я прохожу мимо него, так же как пропускаю мимо ушей его слова. Хочу забрать сумку и убраться отсюда восвояси, но он разрушает мой плану, крепко перехватив руку.
– Алекс, мне уже надоело ругаться и спорить с тобой.
– Так не ругайся и не спорь.
Он сейчас как никогда спокоен и уравновешен. Выпил всю мою кровь и счастлив. Алекс тихо усаживает меня на свою половину кровати, а сам отодвигается на другой край. Он действует осторожно так, словно обращается с опасной Мегерой.
– Ты действуешь мне на нервы.
– О, правда? – его бровь мило подпрыгивает. – Ты мне тоже.
– И чем же, интересно знать?
– Своими побегами, своими отказами, своими… – он сглатывает, не разрывая зрительный контакт. – Забудь, ты побьешь меня за это. Сейчас всего 5 утра, и тебе не нужно включать гордыню и уходить. Не забывай, это один из смертных грехов.
Я всё же сдаюсь. Поднимаю белый флаг и ноги, чтобы спрятаться под пушистым одеялом. Между нами комфортная дистанция, однако она не спасает меня от притяжения, которое источает его тело.