Алекс берет меня на слабо, но я не сдаюсь. В мою руку упирается его гордость и мне нисколько не противно, мне горячо. Лин и Эля кажутся мне лишними для подобного я бы хотела, чтобы их не оказалось в салоне, тогда я бы возможно расстегнула его ширинку, тогда бы я возможно позволила ему себя потрогать, но этого не произойдёт, потому что... Он потеряет ко мне интерес тотчас лишит девственности - ещё один трофей на его полке. Трофей разбитого сердца. Поэтому моя рука холодеет и скользит обратно в норку. Я отворачиваюсь и больше не смотрю на него до конца поездки.
Он не извиняется за свой длинный язык, я за свои длинные руки. Нам тяжело вместе и тяжело порознь. Это тупик. Это отчаяние.
Из лёгкой дрёмы, в которую я погрузилась на 20 минут, меня вырывает пришедшее сообщение. Открываю чат с Пашей и читаю:
" У меня предложение, от которого ты не сможешь отказаться!"
Алекс спит, свернув руки на груди, его глаза крепко закрыты.
Печатаю быстрый ответ и дивлюсь новым ощущениям, возникшим в теле. Это предвкушение, это сюрприз, это приятная дрожь. Мне интересно, что жизнь подготовила на этот раз и я с нетерпением жду случая, когда смогу принять её дары.
Скрипит кожа, Алекс опускает сжатые вплотную губы в кокон моего шарфа. И что-то мне подсказывает, что он больше не спит.
ПП - Поддайся Порыву
Нервишки, мягко говоря, шалили. И зачем я только согласилась? Предложением Паши, от которого я не могла отказаться, оказалась фотосессия для молодого бренда одежды.
Телефон ставлю на беззвучный режим, утаиваю от всех своё маленькое увлечение. Тем более что прошлая фотосессия была несколько откровенной, чего ожидать от сегодняшней я не знала.
Примерно сижу на стульчике и позволяю Даше наносить легкий, но уверенный макияж. Она ничего не говорит, подпевает песне, доносящейся из колонок, и иногда отходит на расстояние, чтобы оценить свою работу.
– Даш?
– Оу? – та закусывает губу, недовольно щуря взгляд – снова ей что-то не нравится.
– А что за фотосессия, Паша не говорил? – решаюсь спросить, вырывая её из творческого полёта.
– Говорил. Вон твоя одёжка.
Мой взгляд устремляется к рейлу, на котором висят вешалки со всевозможными джинсами и топиками, среди них затерялось трикотажное платье цвета вырви глаз.
Моё внимание привлекло то, что джинсы были разного размера и парочка из них явно походили на мужские. Ладно, подумала я, может у бренда нет финансов на модель девушку и модель мужчину, но когда дверь распахнулась и в гримерную, словно ураган, влетел Нил, моё сердце остановилось.
– О, привет, все уже здесь.
– Да, – подчеркнула Даша заносчивым тоном. – Одного тебя ждём.
Нил лениво опустил спортивную сумку на пол.
– Я опоздал на полчаса, вы за это время даже макияж не закончили, чего злишься?
– Не злюсь, подмечаю.
Нил выглядел мягко говоря привлекательно. Парень явно занимался в тренажёрном зале и мягкий материал майки не мог не подчеркнуть его выточенное до идеала тело. Несмотря на то что он был одет, я видела каждую его мышцу, и на мгновение засмотрелась так отчаянно, что Нил заметил. Его глаза потемнели, а улыбка мелькнувшая на губах, мне не понравилась.
ПОЧЕМУ ПАША МЕНЯ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛ?!
Потому что знал, что в таком случае я точно откажусь.
Ну, Паша!
Подготовка Нила, как он и говорил, не заняла много времени: когда спустя долгих полтора часа я, полностью собранная, вышла в зал, он уже позировал на стуле. Белый фон разместился позади него. Паша в сгорбленном положении щурился в камеру, меняя объектив на ходу. Я пыталась отвлечься, но взгляд всё равно возвращался к оголенным выточенным, словно камень, шести кубикам пресса. Никогда не видела такое вживую. Лишь тайком представляла во время прочтения ни одной сотни романов.
Нил проводит пальцами по мокрым волосам, откидывается на спинку стула, демонстрируя себя во всей красе. На фото он совершенен, идеален, словно греческий Бог.
Просто. Невероятно.
– Ева, теперь ты.
Позировать перед профессионалом было выше моих сил. Стеснение завязало в узел живот. Моя неидеальность на фоне его тела выводила наружу все комплексы, которые я пыталась отрицать. Но... раз Паша выбрал меня, значит во мне есть что-то, разве не так?
Паша убирает стул, он говорит мне полуприлечь на пол и расслабиться. Первую часть его просьбы я выполняю, а со второй расправляюсь не сразу. Меня то и дело выводит из равновесия чей-то откровенный, настойчивый взгляд. Но совсем скоро съёмка перетягивает на себя всё внимание. Я вхожу в кураж и уже никого, и ничего не замечаю. Улетаю в мир, где только я, мои ощущения и вспышка света. Двигаюсь плавно – стараюсь не замирать в одном положении, как и учил меня Паша. А ещё я забываюсь, и чувствую в самом сердце неизменную любовь к камере и к тому, кто меня снимает.