– А теперь вместе, – произносит фотограф и как по щелчку пальцев я возвращаюсь в реальность.
Нил всё это время наблюдавший за мной в тени, вытягивает руки вдоль тела, шагает ко мне словно зверь, которому дали команду “можно”. Это пугает. Поднимаюсь на ноги и не могу сдвинуться с места. От безысходности, от щекотного ощущения внутри живота.
– Так, давайте подумаем, что можем сделать, – я слышу Пашин голос отдалённо, сквозь вакуум в ушах. – Нил обними Еву так, словно хочешь поцеловать.
Писк светозонта отрезвляет, но не до конца. Я всё ещё не понимаю, что происходит, а он... Он делает всё за меня.
Моё тело в оцепенении. “Проснись, Ева!”
Кладет мою руку на свой бок, поднимает мой подбородок и долго-долго пронизывающе смотрит. Растеряться перед ним не такая большая проблема, как та, что я пылаю вся от кончиков пальцев до макушки.
Нил заходит мне за спину, свою горячую ладонь кладёт чуть выше резинки джинс и выглядывающего из-под неё белья. Иду на поводу своим инстинктам, поддаюсь желанию и отталкиваюсь назад. Моя напряженная спина впечатывается в его абсолютно голый торс. И, о Боже, это ощущается идеально. Как последний, встроенный в картину пазл. Как два магнита с противоположными полюсами, которые наконец нашли друг друга. Опускаю голову на его плечо, настойчиво гляжу на чёткую линию подбородка, и тогда он самым волшебным образом поворачивается.
До поцелуя пять сантиметров.
Моё ухо обжигает горячее дыхание Нила, его рука змеей увивается вокруг меня, Искуситель шепчет на ухо:
– Сними топ.
Мы с ним ходим по грани.
– Что?
Облизываю пересохшие губы, и это неуловимое движение языка не остается без его внимания. Нагло опускает свою руку в карман моих джинс и притесняет ещё ближе к себе. Я уже не понимаю, где заканчивается фотосессия, а где начинается его флирт.
– Я говорю, что без топа будет эффектнее.
Нил повторяет громче – уже для всех, и Паша всерьёз над этим задумывается:
– А что? Хорошая идея! Люди будут говорить, что мы сплагиатили рекламу Кельвин Кляйн, но что такое хейт, если не пиар?
Они втроём согласно закивали.
– НЕТ! Категорически нет, – говорю твёрдо и ясно, пресекая всякие уговоры.
– Ну, Ева, это всё ради творчества. Кейт Мосс в той рекламе было 17, понимаешь? И она пошла на этот риск... Ради искусства, – повторяет Паша, а Даша ему поддакивает:
– Ну, и может быть ради гонорара.
Метаясь между друзьями, я пробубнела что-то вроде:
– Я не могу…
– Ева, но ты же уже…
– Паша!
– В этом нет никакой разницы, – настаивал он, вспоминая нашу первую фотосессию.
– В этом есть разница, – красноречиво качнула головой в сторону Нила.
– Подожди, – уставился на меня тот. – То есть ты стесняешься меня?
– Представь себе. Я не каждый день раздеваюсь перед малоизвестными парнями.
– И ты не хочешь поддержать друга на этапе становления его карьеры?
Распахнув рот, я моргнула пару раз.
– Вы мною манипулируете?
– Мы не можем тебя заставить, – сгладила ситуацию Даша. – Если не хочешь, давай сменим образ и продолжим в том же духе.
Больше никто эту тему не поднимал. Нил с головой ушёл в работу. Стал более собранным и отстранённым. Больше не было совместных фото, встречных взглядов и неловких касаний. Неужели обиделся на меня? Вскоре образы, подготовленные брендом, закончились,и мы разошлись по делам. Паша остался в студии пить кофе и восхищаться результатами съёмки, Нил отошёл по важному звонку, а мы с Дашей скрылись в гримёрной:
– Оно тебе так подошло. – сказала она, имея в виду платье, которое я в данный момент снимала.
– Думаешь? Немного не в моём стиле.
Немного? Да это платье кричало о страсти. Оно было ярко-красным, вызывающим и уверенном в себе. Оно не скрывало ни единой моей выпуклости, чем заслужило статус “очень откровенно” – а всё это совсем на меня не походило. Мои вещи, пресные, серые и обьёмные, прекрасно справлялись с поставленными задачами: не привлекать внимание, скрывать недостатки фигуры. Это платье проигрывало по всем пунктам.
– Стиль, Ева, полагается менять раз в несколько лет. Новая эра – новый гардероб, не слышала о таком?
– Нет, – ответила я, внимательно разглядывая платье. Может оно и вправду станет новым началом?