Наконец, спустя пару тысяч долларов, кандидатов осталось всего двое: Самаэль, грустный от несправедливости жизни и вредная бабуля, что кидала в нашу сторону расчётливые взгляды.
– Слушай может ну её, – предлагает Сэм, после моего очередного приказа о поднятии цены. – С бабулей можно договориться.
Я улыбаюсь ему во все зубы и с некоторым усилием всё же поднимаю его руку:
– Не-ет, – плачется Сэм.
– Миллион двести, какая борьба, – восхищается ведущий.
– Я больше не буду, Алекс! Эта статуэтка столько не стоит.
– Самаэль, не забывай, что ты заварил эту кашу.
– Продано! Джентльмену под номером 4!
Я моргаю несколько раз, чтобы поверить в услышанное. Неужели бабуля сдалась? Парни хлопают меня по плечу, а я… я счастлив? Поднимаюсь на ноги и моя улыбка кажется освещает сейчас весь зал.
Мы сделали это.
Парни поднимаются вслед за мной. Шествую за угрюмым Сэмом чуть ли не вприпрыжку. Вот он стоит на столике рядом с девушкой, что предлагает Сэму безналичный расчет. Операция проходит, и я беру его, холодного и золотого, в свои дрожащие руки.
– Бесполезная хрень, – кидает Сэм.
Распахиваю багажник мерса и там, с помощью ножниц и пилки отколупываю дыру в основании статуэтки. На миг я задерживаю дыхание.
– Ну что там? – парни чуть ли мне на спину не залазят из любопытства, а я объявляю торжествующе:
– Есть!
Их улюлюканье будит всю потухшую в темноте парковку. Флешка летит прямиком в мой бумажник.
– Это что конец? – удивляемся вместе.
– Выходит так.
– Блен, пошлите сдадим эту штуку, – не успокаивался Сэм. – Я на эти деньги мог неделю тусить.
Я был настолько рад и окрылён, что не обращал внимания на его писки. Всё закончилось. Всё закончилось…
– Это что, та самая бабуля? – заметил Себастьян горбатую фигурку.
И правда бабуля ковыляла под единственным фонарем на всю парковку. Медленно переставляя трость, она не переставала что-то прочитать себе под нос.
– Алекс, – брякнул Сэм. – А сама статуэтка тебе сильно нужна?
Сложив дважды два я качнул головой:
– Валяй.
Стоило ему дать добро, как Самаэль подхватил Грифа и на своих двоих припустил к бабуле, не переставая звать её по имени. Откуда узнал только?
– Как он её окутит сейчас, – Себастьян уселся рядом со мной в багажник. Мы диву дивились, глядя на эту картину.
– Вы тоже впервые это видите? – наклонил голову Вел.
– Что Сэм работает, а не транжирит?
– Да-а-а… – протянули вместе.
Бежевый Роллс Ройс вместе с бабулей и грифом стартуют с парковки, в то время как Самаэль, явно довольный собой, идёт к нам вразвалочку:
– Итого, эта флешка обошлась нам всего в 200 кусков.
– Да ты торговка, Сэм. – хихикнул Себ. – Просто первоклассная.
– Я, конечно, мог бы ещё с ней поторговаться, – распекался он. – Но что-то устал сегодня, да и время поджимало... Ну что, в клуб?
– Самаэля хлебом не корми, дай в клуб сходить, – распевался Себ на итальянском.
– Что он говорит?
Занимаю водительское сидение, поправляю зеркало заднего вида на автомате и встречаюсь взглядом с Сэмом.
– Ничего такого, Сэм. Говорит, что гордится тобой.
На мой самобытный перевод Себастьян кривит губы. Но сегодня Самаэль действительно молодец. Сегодня он впервые пошёл навстречу взрослой жизни, навстречу лучшей версии себя. И наблюдать за этим было также приятно, как наверное приятно наблюдать за детьми, которые только начинают делать свои первые шаги.
В заполненный битком клуб мы проникли через черный ход. Управляющий Герман проводил нас в випку, где уже сидели какие-то уж больно хмурые Лин и Эля.
– Вы всё веселье пропустили! – прокричал Самаэль во всё горло и плюхнулся на диванчик.
– Да-а-а-а, – протянул Себ, – Сэм обвел вокруг пальца одну старушку...
Оставил друзей в зале, а сам отправился в свой кабинет. И только, проверив наличие всех папок на носителе, я выдохнул. Откинулся на спинку кресла и что есть сил засмеялся. Новый дом для флешки, – к сожалению, не мусорка, а сейф. Пускай его можно взломать, но во-первых, этому случится не позволит охрана, во-вторых, по крайней мере его не унесут так незаметно как грифа. Этот кусок тяжёлого металла даже Вел поднять не сможет, не то что заплутавший в клубе наркоша.
Эндорфин продолжал гулять в моей крови, меня не отпускало настолько, что я решил выйти на балкон и вдохнуть промозглый холод с примесью свободы, торжества и чего-то грустного, невозвратного...
“Как же так, каждый ясный день, – думал я глядя на тёмное небо, – Заканчивается мраком?”
Крепко схватившись за перила я выдохнул весь сегодняшний день и вдруг напрягся. На балконе я был ни один.