– Ух, ты ж ё!
Эльвира замирает на месте, словно застанный врасплох сурок. Её глаза округлены перепуганы, а между пальцев зажата тонкая сигаретка.
Ну хоть фотографируй.
– Твою мать, Алекс! – восклицает она и нервно отворачивается.
– Госпожа Леви-Мун, а Вы что здесь делаете?
Крыша, поздний вечер и Эльвира, скукожившись в тёплой куртке, выдыхает дым изо рта.
– Будто ты не видишь, – выходит с хрипом полным безнадёжности.
– Всё-таки привычки не меняются. Дашь сигаретку?
Эльвира протягивает две. Одну я бережливо прячу в карман.
– Что привело тебя на балкон? – подкуриваю, выдыхаю дым.
– Захотелось подышать свежим воздухом.
– Угу, а сигареты?
– Отстань.
Разговор откровенно говоря не клеится, но не то, чтобы мы были с ней лучшими друзьями. Язык чешется. Я ищу оправдания для своего следующего вопроса но не нахожу его.
– Так что, ты выяснила, куда она ушла вчера?
Хоть ответ мне был известен, хотелось бы услышать побольше информации о её новом ухажёре.
– А? Да-да, там всё было ок.
И всё? Она реально замолчала и продолжила курить. Неужели у них с Лином что-то случилось?
– Ок? И всё?
– А какой ответ ты хочешь услышать? Ты никто для неё. – ни с того ни с сего высказалась Эльвира слишком резко, необоснованно резко, я бы сказал, а затем снова вернулась к созерцанию города.
– Эля, что случилось? Нет, если у тебя пмс, то ты так и скажи, но если ты просто вредничаешь, то…
– То что, Алекс?!
– Я прямо сейчас пойду и расскажу Лину про тебя и твоих вонючих, никотиновых друзей!
– Ябеда. Иди и рассказывай. Мне плевать.
– Пожалуйста, – выходит несколько искусственно, я эти буквы никогда в это слово не складывал, мерзость какая. – По-человечески прошу.
– Ты меня только что очень не по-человечески шантажировал. А кто ты такой чтобы проникать в ее жизнь, Алекс?
– Я пытаюсь быть ей другом.
– Другом? – Эля чуть не съела сигарету, пока извергала смех. – Я тебя умоляю, ты с парнями так себе дружишь, только пользуешь их время от времени, а тут с девочкой дружить собрался.
Проглатываю её мнение, нервно киваю, рука с сигаретой подрагивает:
– Ну и? – нетерпеливо.
– Ева меня убьет, но дай Бог это пойдет во благо. Тем более, что я реально в растерянности. Я не знаю, как ей помочь, Алекс. Она пришла вчера ко мне, а я, – глаза Эльвиры остекленели от застывших в них слёз.
Что. Нахрен. Случилось?
Я стоял словно бетонный блок:
не двигался не дышал -
я ждал.
Эльвира часто-часто моргает. Слеза всё-таки выскальзывает из глаз и она ловит её свободной рукой.
– Она и не ждёт от меня, что я буду решать её проблемы, но оставить её сейчас в этом дерьме я не могу, и сделать что-то – тоже не могу. Могу только обматерить мир за то, что он так ничтожен, что позволяет таким людям свободно разгуливать по нему…
Он что-то сделал ей.
Этот недотёпа-фрик что-то ей сделал. Пока Эльвира собирается с духом, я мысленно откручиваю ему голову. Моё сердце бьётся так часто, что с каждой секундой её промедления становится страшно. Оно остановится.
– Эльвира, – произношу сквозь зубы, не в силах терпеть.
– Её домогались.
Сигарета ломается у меня в пальцах. Фитиль летит на серый бетон, а в глазах темнеет.
– Кто? – мой голос сел или ломается, но кажется Эля не замечает изменений тональности. – Тот недомерок, с которым она была в кафе?
– Кто? Нет, ты в жизни не догадаешься, это так иронично… Тот на кого никто не подумает.
– Я не намерен решать загадки. – обрубил жёстко. – Мне нужно имя.
Возмездие. Ангел мщения.
АЛЕКС
Пятница. Поздний вечер.
Тело пробивает дрожь.
В одном костюме тройка выбираюсь из купе майбаха – сегодня у меня праздник. Двое людей закрывают за мной дверь и следуют по пятам до массивных деревянных ворот. Перед входом в святая святых я замираю. Возвожу голову в небо на золотой крест, сверкающий на чёрном небе словно знамение, и улыбаюсь, чувствуя благословение Божье.
Сегодня ночь, расставляющая все точки над “i”. Ночь, после которой жизнь делится на “до” и “после”. Последние несколько часов я гнал от себя мысли. Я бездумно сообщил имя священника по телефону. Я бездумно прошарил всю найденную информацию на этого педофила, и так же бездумно я нанял головорезов для этой глубоко духовной персоны. Я отгонял от себя такие слова, как “зачем”, “для чего”. Я просто делал, делал не думая. А ещё я осознавал, что мне всё же придётся встретиться с ней через пару часов. Встретиться с самой убийственной вещью на свете. И я боялся этого, словно маленький ребенок. Ведь не каждый взрослый осмелится посмотреть в глаза правде.