Иду нерасторопно, смакую каждую секунду. Мною движет чистая сила под названием справедливость. Под моими ногами хрустит снег, а хотелось бы чтобы хрустели кости. Толкаю тяжелую дверь и без приглашения заявляюсь в помещение, где пахнет жжёным воском.
– А мы уже закрываемся, сын мой.
Мрак старой церкви нарушала пара непогашенных свечей. Казалось его одеяние было продолжением тени, ползающей по полу. Такой же тёмной, как ночь. Тёмной, как душа грешника. Священник оторвал голову от писаний. Это точно был он. Я пересмотрел много фотороботов, похожих на этого человека. Все жертвы описывали его тремя фразами: хмурые брови, узкие губы и хитрый прищур. Его лицо намертво отпечаталось в моей памяти, я прожигал его всё то время, что ехал сюда. И я в буквальном смысле визуализировал,что таким чистым и здоровым я вижу его в первый и последний раз.
– А я не задержу Вас, батюшка.
Он склоняет голову в понимании.
– На исповедь?
– О да, – смеюсь беззаботно.
Он наверняка думает, что я обдолбанный. А я и правда в себе не нахожусь. В состоянии аффекта мне же любой грех простят?
– Я вас слушаю.
– Это я Вас слушаю, старый ты, извращенец!
И не разбирая куда, я резко выставляю кулак вперёд. От костяшек руки до плеча расползается судорожная боль. Встряхиваю кулак, глядя на то как нокаутированный священник развалился на полу.
– Вставай. – приказываю я, нависая над ним. – Вставай, блять.
Подхватываю его за грудки, поистине наслаждаюсь видом алой крови, текущей из его носа.
– Пользуешься своим положением? – шепчу озлобленно. – Божья кара не постигла тебя, зато настиг я.
– Чего тебе надо? – прожевал он мерзко.
– Мне от тебя? – задумчиво качнул головой. – Ничего. Я посланник Божий, Ангел Мщения, слышал о таком?
– Рагуил¹? – воскликнул он с хрипом, от страха округляя глаза.
– Он самый. Думал, что тебе всё будут спускать с рук?
Надавливаю на шею сильнее, цвет его лица медленно приближается к фиолетовому, он царапает мои руки, но боли я не чувствую. Я упиваюсь удовлетворением, расползающимся от кончиков пальцев по костям.
– Я… – он давился хрипами от удушья. – Я…
– Как ты выбираешь их, а? По какому принципу? Слабеньких сразу видно, те кто слова не скажет, да? Кто побоится осуждения. Маленькие, неопытные. – я надеюсь на раскаяние, правда верю в него, но его глаза настолько пустые, что в аду смысла больше, чем в них. – Смотреть на тебя тошно.
– Я ничего… Они сами.
Я отпускаю его так, что его голова с тупым лязгом прикладывается о пол. Поднимаюсь, сковывая руки в кулаки. Сейчас меня раздирает адская ярость, граничищая со смертоубийством. Пальцы дрожат, когда я вытягиваю из кармана сигарету и подкуриваю её у горящей перед иконой свечи. Слышу, как он корчится на полу. Кается, грешный, умоляет. Не смотрю на него, боюсь не рассчитать силы. Лишь смотрю на икону прекрасной женщины, делая ставки, что это Дева Мария.
– Я надеюсь ты исчезнешь отсюда, так же как исчезал из предыдущих церквей. Что-то задержался ты здесь.
– Никакой ты не Ангел. Шут гороховый.
Я разворачиваюсь к нему лицом. Он всё ещё лежит на полу, поэтому доминировать над ним сейчас не составляет труда. Он отхаркивает кровь, лицо его приобретает цвет, который мне очень импонирует. Цвет кипящего в воде морского краба. Изысканное блюдо. И да, мне известно, что в дорогих ресторанах месть подаётся холодной, но я никогда не придерживался церемоний и правил.
– Может быть, – пожимаю плечами, нажимая начищеными ботинками на его горло. – Но у меня свои методы. Например специальные службы могут узнать о твоих благодеяниях и Полина с золотистыми косичками и куклой Дашей переедет в детдом. Как тебе такое? Твоя жена умерла несколько лет назад, но она не первая, да? Остальные сбежали узнав о твоих увлечениях, а от этой ты долго скрывался, она даже дочь такому, как ты уроду, родила.
Это был не единственный козырь в моём рукаве. Я знал, что людей могут не пробирать те темы и ценности, что были важны для меня. Возможно в нём нет ничего святого и ему плевать на собственного ребёнка, но что-то в его теле всё же дрогнуло. А потом он вдруг засмеялся мерзко и противно. Священник? Для меня дьявол.
– Всё пронюхал, бес. Но чем докажешь?
И правда чем докажу? У меня нет фото, есть только заявления жертв, которые продолжают ходить в церкви, где он когда-то превысил свои полномочия.
– Думаешь у меня денег не хватит подкупить их? – дым струится из моего рта вместе с ядом. – Я, блять, тебя раздавлю. – нажимаю ботинком сильнее. – Машина у тебя стрёмная, – старая копейка стояла на заднем дворе: насильник, но зато не вор, слишком много грехов на одну душу. – Что если в один день тормоз не сработает?