– Скажи, чего хочешь и я сделаю это.
Она смотрит на мои губы, в мои глаза. Она одновременно желает и боится того, чего хочет. Ей нужно время, чтобы разобраться со всем, но я слишком эгоистичный ублюдок, чтобы отпустить её сейчас. Я хочу получить её хотя бы капельку, хотя бы горсть. Я хочу откусить хотя бы кусочек.
В своей голове я уже оттрахал её у стены, на этом кресле, соседнем, на диване и конечно же на этом чертовом столе. Я едва фокусирую взгляд, когда опускаю её на кресло. Она словно вышла из моей пошлой фантазии. Искусанные губы, распахнутые , как после пробежки, и взлохмаченные волосы. Чёрт. Зажмурив глаза, я вздыхаю:
– Да, нам лучше не торопиться.
Я сползаю с кресла прямо в её ноги. Смотрю в глаза, подёрнутые возбуждённым дурманом, и наслаждаюсь переплетением наших пальцев.
– Почему, – она сглатывает. – Почему ты остановился?
– Потому что не думаю, что ты сейчас готова переспать со мной. Но это случится, я тебе обещаю.
Карие глаза поглощает темный зрачок. Она часто моргает и чувствую, как напрягается всем телом. Она боится. И я всё понимаю.
– Я не собираюсь таким образом благодарить тебя! – выдёргивает свои пальцы, выстреливая молнией.
Послушная кошечка стала фурией.
– Ещё пару минут назад, ты была согласна.
Провожу ладонью вверх по её бедру.
– Это всё твоё влияние, – шепчет она, заворожённо наблюдая за моими ласками. – Я ехала сюда с другими намерениями, но потом увидела тебя и… Всё пошло не по плану.
Самообман. Я видел в ней то, что другие не видели. Все считали Еву заядлой скромницей, что по ночам зубрит домашку, а в свободное время читает книги, но я с первой нашей встречи заметил огненный, полыхающий в её груди шар. В тихом омуте черти водятся, – приговаривала мама. Кто знал, что я найду этот омут в девушке.
– Я раскрываю в тебе то, что в тебе и так есть.
Ева на мои слова неуверенно качнула головой.
– Ты всегда смотрела на меня так или всё дело в линзах?
– Мне уже пора.
Ураган по имени Ева, поднимается и сметает меня с пути.
Нет, это слишком просто.
Слишком быстро.
Я ещё не насытился ею.
– Я выпил. Не могу отвезти тебя.
– Поеду на такси.
Подхватываю её телефон на лету и иду в противоположном от выхода направлении, ночная гостья прыгает за мной, свирепо выкрикивая:
– Эй, Алекс!
– Запишу свой номер. – щёлкаю по дисплею. – И ты остаёшься здесь.
– Нет. Нет. И ещё раз нет!
– Да. Да. И ещё раз да.
– Я здесь не останусь. Если ты думаешь, что поцелуй что-то значит, то ты ошибаешься!
Откинув голову назад, я засмеялся так громко, как только мог. Кажется она вернула мне мою фразу из прошлого. Приправила её детским поцелуем и подала на блюдечке, надеясь что я это проглочу. Как бы не так.
– Ты права. Поцелуя мало. Давай я предложу тебе другой вариант развития событий.
Она на моё мирное шествие пугливо отступает к стене.
– Мы начнем с прелюдии, – говорю я, а Святоша завершает свой ход: она бедрами задевает выключатель. Комната погружается во тьму под её протяжный вскрик.
Я сглатываю.
– Поцелуи же разрешены в наших отношениях?
– Запрещены, – её возгласы игнорирую.
Мои ладони вжимаются в стену по обе стороны от её головы, а губы находят край её ушка.
– Так вот, спустя полчаса нашего заточения в том прекрасном кабинете, ты начнёшь щебетать свои молитвы, а я глядя на часы скажу: “Золушка, домой ты не попадёшь, потому что карета твоя превратилась в тыкву, а дом твой закрыла до утра злая вахтёрша”.
Осознанием озаряется её лицо. Было уже слишком поздно. Я бы успел привезти её в назначенное время на своём спорткаре, но едва ли обычное такси позволит себе превысить скоростной режим и пуститься в 150 по трассе, дабы Золушка успела к полуночи.
– То, что ты останешься здесь я приму за благодарность. Либо это, – говорю ясно. – Либо…
Опускаю взгляд ниже, небольшой свет проникает в комнату через окно. Скольжу рукой по её боку и останавливаю большой палец на её груди. Мягко глажу по кругу то место, где под слоем поролона должен быть сосок. Во тьме я рисую, что ткани между нами нет абсолютно. Ева вздыхает в потолок, а я бёдрами прижимаюсь к ней ещё ближе. Вторая рука тоже приходит в действие. По рельефной ткани я продвигаюсь к эпицентру её желания. Моя ладонь обхватывает её резко, всю и разом. Святоша ударяется бёдрами о стену.