— Прошу вас, ваша светлость! — Она встала из-за стола, поспешила к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, уставившись на уличные фонари. — Ради бога, не говорите больше ничего. Это только все усложнит, а моя жизнь и без того запутана.
— Вивьен, я схожу по тебе с ума. — Его низкий голос ласкал ее будто самые нежные прикосновения. — Мне тридцать лет, а я никогда не испытывал ничего подобного. Я никогда так много не думал о женщине, гадая, что она ест на завтрак, что надевает на ночь. Я никогда не покупал женщине туфли, не составлял букеты и не распевал вместе с ней похабные песенки. Никогда… прежде.
Он подошел ближе, и она спиной ощутила жар его желания. Она поняла, что тоже хочет его…
Вивьен отчаянно призывала на помощь силу воли, пыталась думать о будущем муже и детях, но тщетно. Она смотрела на свое отражение в окне и чувствовала себя счастливой. Она понимала, что, потворствуя своему телу, лишается будущего, но никогда еще не ощущала себя такой защищенной, живой и желанной.
Сердце ее бешено колотилось. Вивьен не могла больше противиться своей страсти. Она забыла обо всем на свете. Обо всем, кроме Лоуренса.
Его ладони обхватили ее плечи и скользнули вниз, к талии. Она подалась к нему всем телом, приветствуя его тепло. Он развернул ее в своих руках, склонил голову…
Его губы коснулись ее губ, и все остальное перестало для них существовать.
Глава 12
Все ее естество ожило в его руках. Она упивалась им — винной сладостью рта, жаром тела, мягким дыханием и солоноватым привкусом кожи. Все его движения становились ее наставниками. Она возвращала ему поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением, отвечая на каждую его ласку.
— Вивьен… родная моя, знаешь ли ты, как долго я этого ждал, — пробормотал он, зарываясь лицом в ее пушистые волосы. — Мне кажется, я хотел тебя всю жизнь.
Его откровение было подобно взрыву. Внезапно она почувствовала головокружение и готовность подчиниться всему, что он скажет или сделает с ней.
Лоуренс сорвал с себя сюртук и отшвырнул его в сторону. Затем его рука легко скользнула по ее груди к пуговицам жакета.
— Милая, боюсь, с этим мне не справиться. Я такой неловкий.
Еще мгновение — и жакет присоединился к его сюртуку. Вскоре туда же последовал и шелковый жилет. Она пробежала пальцами по его сорочке и нетерпеливо потянула за галстук. Развязав его, обнаружила маленькую жемчужную пуговку у воротника, слегка замешкалась, а затем расстегнула ее. С торжествующей улыбкой Лоуренс подхватил ее на руки и отнес на диван.
Он лежал, любовно исследуя и боготворя каждую линию, каждый изгиб ее тела. Крючки, казалось, расстегивались сами собой, обнажая пылающую страстью кожу.
Лоуренс потерся горящей щекой о показавшийся из-под оборок сосок, затем захватил его ртом, дразня, лаская, терзая. Вивьен выгибалась навстречу его рукам, неслась на волнах блаженства, которые катили ее к неведомым берегам.
Она тоже ласкала любимого, исследуя каждый интимный уголок его тела. Чувственный контакт смягчил странную тяжесть в чреслах и напряжение в низу живота. Девушку охватил поток новых ощущений, и он все усиливался, оставляя ее опустошенной и блаженно трепещущей.
Лоуренс видел, как выгибается ее тело, как глаза закрываются с каждым приливом желания. В его голове, сердце, жилах стучало: она моя! моя! навсегда!
Внезапно он услышал голоса, но вначале они доносились до него словно сквозь туман. Лишь когда в дверь забарабанили, и, судя по звуку, ногами, он резко выпрямился и сел. Стук становился все яростнее, и Лоуренсу даже показалось, что кто-то выкрикивает его имя. Все это было более чем странно.
От ударов тряслись даже стены. Лоуренс едва успел накинуть на Вивьен покрывало, как дверь с треском распахнулась. Он вскочил и встал между девушкой и непрошеными гостями, приготовившись защищать ее и себя.
— Убирайтесь отсюда к чертовой матери или я… — Лоуренс осекся на полуслове. Один из мужчин, ворвавшихся в комнату, был ему хорошо знаком. Это был Уильям Гладстон!
— Вы?! — выдавил Сэндборн.
Он не мог поверить своим глазам. Что делает здесь старый прохвост? Как он попал сюда и кто его спутники? Один, полноватый, со строгим лицом, судя по воротничку, был священником. А вот кто второй, высокий, загорелый, в дорожном костюме? Собрав остатки самообладания, Лоуренс гневно заговорил: