***
Когда Питер очнулся во второй раз, возле его постели сидел невозмутимый Хоаким. На вопрос о своем господине камердинер пожал плечами и сказал, что сеньора де Эспиносу призвал долг. Питер не стал расспрашивать его дальше. Будучи не вполне уверенным, в самом ли деле они с доном Мигелем яростно спорили о боях близ Сицилии, он размышлял об играх сэра Случая. Узнать, что когда-то они сражались бок о бок... Впору решить, что это привиделось ему в бреду...
Молчаливый камердинер дона Мигеля, не выказывая удивления, выполнял все указания Блада. Через неделю лихорадка отступила, и Питер смог вставать с кровати. Еще через несколько дней он спросил Хоакима, нельзя ли ему разрабатывать руку, к примеру, занимаясь фехтованием. У камердинера идея Блада не вызвала энтузиазма. Все же, поколебавшись, он выдавил из себя, что не видит к тому никаких препятствий, и даже вызвался фехтовать с Бладом.
И сейчас Питер, прищурив глаза, смотрел, как к нему в сопровождении Хоакима идет сеньор адмирал. На доне Мигеле был кожаный нагрудник, в руке он сжимал рапиру с закругленным острием.
— Рад, что вы в добром здравии, дон Педро.
— Судя по всему, и ваше плавание было благополучным, дон Мигель?
— Вполне. Вы не против, если сегодня вместо Хоакима я буду фехтовать с вами?
— Почту за честь.
Де Эспиноса дернул уголком рта:
— Что же, приступим.
Блад отсалютовал ему рапирой и тут же уклонился от метнувшегося к нему клинка де Эспиносы.
— Не рановато ли вы начали тренироваться? — насмешливо осведомился дон Мигель.
Они двигались по кругу, не сводя с друг друга напряженного взгляда.
— Отнюдь.
Выбрав момент, Питер перешел в атаку. После серии финтов он попытался нанести прямой удар в кисть, и де Эспиноса с трудом парировал его выпад:
— Какой напор!
— Если вы пожелаете продолжить наш исторический диспут, мне не хотелось бы разочаровывать вас, — усмехнулся Питер.
— Не скрою, у меня была такая мысль, — отозвался дон Мигель, стремительно контратакуя.
Рапиры со звоном скрестились. Плечо Блада пронзила жгучая боль, однако, сцепив зубы, он отбил клинок и немедленно вновь атаковал испанца. Тот отскочил в сторону и очертил рапирой перед собой дугу.
— Но скорее, это я рискую разочаровать вас, дон Педро, поскольку предлагаю отложить дискуссию до... следующего раза.
— Вы полагаете, что нам уготована новая встреча? — Питер сдвинул брови, заподозрив в этих неожиданных словах уловку, призванную отвлечь его внимание.
Но де Эспиноса, опустив клинок, вдруг криво улыбнулся:
— Как знать, раз уж Судьба столь щедра к нам в своих странных дарах... — затем добавил уже без улыбки: — Мне, в свою очередь, не хотелось бы чрезмерно утомлять вас. Благодарю за поединок.
Поклонившись Бладу, он повернулся и пошел прочь.
-6-
февраль 1690
Письмо кардинала Портокарреро было написано на дорогой тисненной бумаге и начиналось с медоточивых восхвалений заслуг адмирала де Эспиносы. А вот далее шла настоятельная просьба: безотлагательно прибыть в Мадрид «для прояснения некоторых запутанных обстоятельств». Командование эскадрой следовало передать вице-адмиралу Риконетте — разумеется, временно.
Де Эспиноса нахмурился. Как же, временно! Он хорошо понимал, что означает подобная просьба из уст всесильного кардинала, который фактически исполнял обязанности премьер-министра. Особенно его встревожило то, что Портокарреро не счел нужным написать, какие именно обстоятельства имеются в виду.
Произошло то, о чем предупреждал его Понсе де Леон. Маркиз де Виллена быстро добился успеха... Чем еще объяснить внезапный отзыв в Испанию уже и без того опального адмирала? Впрочем, давний недруг мог быть и не причем. Слишком часто дон Мигель действовал без оглядки на Королевский совет — как по причине скверного сообщения между колониями и метрополией, так и в силу своего строптивого характера. К тому же, известие об его пленении союзниками-англичанами по обвинению в пиратстве наверняка дошло до Мадрида, да и прочих грехов за ним числилось немало.
Де Эспиноса бросил листок на стол и откинулся на спинку кресла, прикидывая, кто из представителей влиятельных семей мог быть на его стороне. В Испании ему предстояла изматывающая борьба не только за свое положение, но и — за свободу, возможно, за саму жизнь...
Из задумчивости его вывел стук в дверь.
— Дон Мигель? — на пороге возник Хоаким, — дон Педро желал бы побеседовать с вами...
Де Эспиноса убрал письмо его преосвященства в ящик стола.
— Передай дону Педро, что я поговорю с ним немедленно.
Поклонившись, Хоаким распахнул дверь и позвал:
— Прошу вас, дон Педро.
Блад вошел в кабинет, и, встав, де Эспиноса кивком приветствовал его.
— Дон Мигель, я пришел поблагодарить вас за великодушие и гостеприимство, — начал Питер. — Боюсь, мне пришлось злоупотребить и тем и другим, и мое пребывание в вашем доме затянулось. Но вчера в Санто-Доминго пришел галеон «Сан-Филлипе». Послезавтра он отправляется на Кубу, чтобы в Гаване присоединиться к каравану. Его капитан готов взять меня на борт.
— Не смею вас задерживать, дон Педро, — отрывисто произнес де Эспиноса и скрестил руки на груди.
С того занятия по фехтованию, отчасти похожего на настоящий поединок, прошло почти полмесяца. За это время все их общение с Бладом сводилось к немногим совместным трапезам. Насколько мог судить дон Мигель, тот полностью оправился от раны, и не составляло труда предположить, что такой разговор должен был состояться со дня на день. Однако, он совсем не ощущал облегчения — напротив. В голове у него упорно билась одна, совершенно дикая мысль.
«Дьявол, уж не рехнулся ли я в самом деле...»
Блад пристально посмотрел ему в лицо и склонился в учтивом поклоне:
— Прощайте, дон Мигель. Капитан «Сан-Филлипе», сеньор Гомес, любезно обещал предоставить мне каюту уже сегодня.
— Вот что, — вдруг сказал дон Мигель. — Меня срочно отзывают в Испанию. И если вы согласны проделать долгий путь в моем обществе — добро пожаловать на борт «Сан-Кристобаля», — видя, как брови Блада изумленно поползли вверх, он невесело усмехнулся: — Отчего-то мне трудно расстаться с вами. — Блад ничего не отвечал, и де Эспиноса буркнул, отворачиваясь: — Впрочем, поступайте, как вам будет угодно...
Он ждал, что дон Педро молча уйдет, и поэтому вздрогнул, услышав его голос:
— Пусть это и весьма неожиданное предложение, но... Я согласен, дон Мигель.
_________________________________________
* (лат) 90 (91) псалом: Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю... Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем...
** речь идет о событиях Голландской войны 1672-78 гг, в частности - сражениях у берегов Сицилии в 1676 году, в одном из которых погиб голландский адмирал де Рюйтер.