Охранники обменялись испуганными взглядами, облизнули пересохшие губы и в страхе попятились. Они успели сделать два шага, прежде чем камни под их ногами дрогнули волной и начали оседать и падать.
Они упали в забвение с нарастающим ревом рушащегося Глимрил Гарда, звенящим в их ушах. Луна наблюдала, как эта великая крепость рухнула обратно в руины, которыми она была до того, как заклинания Глимрила восстановили ее. Яркий торжествующий туман плясал над поднимающейся пылью и затихающими криками, и его звон смешивался с холодным, гулким смехом.
Придворный маг посмотрел на мрачное лицо капитана стражи и вздохнул.
— Кто был на этот раз?
— Анлавас Джоаврин, лорд Эльминстер: торговец откуда-то с юга, из-за моря. Медные изделия, всякая всячина; ничего важного, но ее много. Здесь много монет за многие сезоны. Ему перерезали горло.
Эльминстер вздохнул.
— Маэтор или один из новых баронов?
— М...милорд, я не знаю и вряд ли осмелюсь...
— Каковы твои предчувствия, верный Роагалоу?
Капитан стражи нервно огляделся по сторонам. Эл криво улыбнулся и наклонился, чтобы приложить ухо прямо к губам мужчины.
— Лимматор, — хрипло выдохнул офицер. Эл кивнул и отступил назад. Неудивительно, если Роагалоу был прав: Лимматор был единственным бароном — или лордом — в Галадорне, более занятым в темных углах взятками, угрозами и поножовщиной, чем Маэйтор Многошепчущий.
— А теперь иди ужинать, — сказал он измученному офицеру стражи. — Мы поговорим позже. Роагалоу и трое его людей поспешили наружу. Эл старался не вздыхать, пока прихожая не опустела.
Он что-то пробормотал и слегка пошевелил двумя пальцами. За одной из стен послышался слабый стук, когда шпион там внезапно заснул. Эл невесело улыбнулся участку стены и воспользовался потайной дверью, которую он хотел сохранить в секрете еще немного, пройдя по темному проходу в одну из заброшенных и пыльных скрытых комнат в Доме Единорога. Немного времени наедине с собой, чтобы подумать — это редкое сокровище, которым некоторые люди пренебрегают... а другие, действительно обделенные жизнью, просто не могут себе позволить. В этом году уже погибло три барона, один из них с кинжалом в горле в двух шагах от входа в тронный зал, и шесть — нет, семь — меньших лордов. Галадорна превратилась в гнездо гадюк, нападающих друг на друга с обнаженными клыками всякий раз, когда им вздумается, и придворный маг не был счастливым человеком. У него не было друзей; все, с кем он подружился, вскоре заканчивали тем, что по утрам невидяще пялились в потолок. За каждой дверью во дворце раздавался шепот, и никогда не было настоящих улыбок, когда эти двери открывались. Эл даже начал привыкать к виду темных полос крови, вытекающих из-за закрытых дверей; возможно, ему следует издать указ, приказывающий снести и сжечь все двери в Нетраре. Ха-ха. Он начинал оправдывать прозвище, которым, как он знал, его называли за спиной: «губошлеп, извергающий указы». Бароны и лорды постоянно пытались подорвать королевскую власть или даже открыто разбойничать при дворе, а его госпожа-наставница ничем не помогала, слишком редко используя свои заклинания, чтобы вызвать какой-либо страх, который, в свою очередь, мог породить послушание. Слева от него послышался слабый царапающий звук. Эльминстер потянул за правую ручку, и панель открылась. Двое молодых гвардейцев вглядывались в полумрак.
— Вы посылали за нами, лорд Эльминстер?
— Ты нашел свитки, Делвер, и...?
— Сжег, и пепел во рву, милорд, как вы приказали, смешан с пылью, которую вы дали мне. Потратил всю.
Эльминстер кивнул и протянул руку, чтобы коснуться лба.
— Забудь обо всем, верный воин, — сказал он, — и так избежишь гибели, которой мы все боимся.
Стражник, которого он коснулся, вздрогнул, глаза его были пусты. Затем он повернулся и поспешил обратно в темноту, на ходу расшнуровывая штаны. Он направлялся в свои покои, когда внезапная острая потребность привела его в заброшенное крыло дворца.
— Инграт? — спокойно спросил придворный маг.
— Я нашел К... то есть, ее работу в палате Красного Щита и смешивал с белым порошком, пока не мог больше её видеть. Затем я произнес эти слова и вышел.