После всех опасностей и все еще маячившей впереди угрозы Ребекка не могла просто так вернуться, не сказав Роберту того, для чего она приехала.
— Поскольку я уже все испортила и несколько минут, ничего не решают, вы не могли бы попросить кучера сделать круг, чтобы мы могли поговорить?
Роберт сжал зубы.
— По опыту знаю, что слишком долгие разговоры с женщиной до добра не доводят. Не хотелось бы спрашивать, но о чем вы собираетесь говорить?
Ребекка медлила, понимая, что эти слова могут изменить ее будущее.
— О нас, — наконец ответила она, затаив дыхание. Роберт снова еле слышно прошептал незнакомое ей слово и поудобнее устроился на сиденье.
— Ребекка…
— Мы не можем договориться?
— Договориться? — Он взглянул на нее, сузив глаза. — О чем это вы?
Ребекка постаралась успокоиться и говорить как можно беспечнее, хотя сердце ее бешено билось.
— Прошу, поймите, я полная противоположность вам.
Впервые с той минуты, когда Роберт увидел ее в холле, в его глазах вновь зажегся привычный лукавый огонек.
— К сожалению, я это заметил, мисс Марстон.
В смехе Ребекки чувствовался оттенок напряжения и в то же время радости.
— Я понимаю, что вы не хотите ущемлять свою свободу. Замечательно. Как человек, не обладающий свободой, я, кажется, понимаю, отчего вы ее так цените. Возможно, нам удастся прийти к соглашению, выгодному для нас обоих. Совершить сделку, если пожелаете. Я лишь прошу дать мне шанс.
Роберт не шевельнулся.
Неужели она действительно это сделает? Скажет эти безумные вещи, которые почерпнула из книги, написанной падшей женщиной? Поставит на кон свое счастье по совету распутницы?
Да, именно так она и сделает. Хотя Дэмиен и старался ей помочь, но скоро он уедет в Испанию, и, кроме того, эта проблема требовала более искусного, женского подхода.
Даже мать Ребекки выразилась точно так же, считая, что женщины лучше мужчин знают, чего те хотят.
Ребекка до конца прочитала запретную книгу, и то, о чем она узнала, нельзя было даже назвать откровением. Да, прямолинейность ошеломила ее, но также и поразила до глубины души — возможно, именно она и была той женщиной, которую искал Роберт Нортфилд.
Теперь ей страстно хотелось попробовать запретный плод вместе с ним.
Ребекка не могла поверить своим ушам и, тем не менее, продолжала:
— Вы женитесь на мне?
Роберт приоткрыл рот от удивления. Выражение его лица показалось бы ей забавным, если бы Ребекка так ужасно не волновалась, понимая, что это самый важный момент в ее жизни.
— Если мы поженимся, — принялась объяснять она дрожащим голосом, — и я окажусь не той женщиной, которая вам нужна, вы вольны, вернуться к прежнему образу жизни. Если вас охватит беспокойство, и я буду не в силах вас удержать, я не стану противиться. — Ребекка замолчала, улыбнулась и продолжала приглушенным голосом: — Однако, воодушевившись, должна предупредить вас: я намерена доказать, что я именно та женщина, которая вам нужна.
Роберт чувствовал, как на его лице отразилось недоумение. С семнадцати лет никто не делал ему такого смелого предложения.
Элиза была на двадцать лет старше, играла в театре, и ее намерения были продиктованы лишь страстью. Жарким летним вечером она нашла его после представления, которое он посетил со всей семьей, и прошептала ему на ухо, чем бы она хотела с ним заняться. Она обожает красивых юношей, сказала Элиза своим чуть хрипловатым голосом и одарила его дерзкой, чувственной улыбкой.
Тогда Роберта снедало любопытство, и он был польщен. Естественно, он нашел способ пробраться в дом Элизы. Эта связь стала первой в череде его бесконечных романов, и в последующие годы множество женщин дарили ему наслаждение.
Но это было нечто совершенно иное.
Возможно, ему все привиделось. Возможно, невинная молодая женщина не сказала ему только что о своем желании заняться с ним любовью, будучи уверенной, несмотря на всю свою неискушенность, что ей удастся удержать его.
Если он женится на ней…
Роберт, наконец, закрыл рот и попытался дать Ребекке вразумительный ответ, однако в голову ему ничего не шло.
Господи, никогда прежде не был он так заинтригован. Может быть, Ребекка даже не отдавала себе отчета в том, что пообещала, однако мысль о том, как он научит ее всему, была чрезвычайно заманчива.
Роберт знал: даже под страхом смерти он не сможет оторвать взгляда от ее лица. Неужели она только что сделала ему предложение?